Донор

Чилая Сергей

Сидя той ночью у кровати больного, я обратил внимание, как все вокруг вдруг стало зеленеть и запахло свежей хвоей, и отчетливо понял, что анастомоз в порядке, как будто только что видел его и трогал руками, и что недостаточность швов мужику не грозит, а температура через день-два спадет... Я переоделся и на попутной машине скорой помощи отправился домой.

Когда через две недели мужика выписывали из клиники, Мотэлэ зашел в ординаторскую и, усевшись на мой стол, заявил, глядя в потолок:

– - Чудеса бывают,

ребята! Я сам видел чудеса почище Борькиной операции на пищеводе. Он, конечно, ждет ордена или денег и правильно ждет. Я бы дал, будь моя воля. Однако в Талмуде написано, что чудеса нельзя приводить в доказательство. Поэтому просто скажем ему: "Спасибо, мальчик. Ты молодец!".

Все зааплодировали, а Мотэлэ, который слез с моего стола и направился к двери, вдруг приостановился и добавил:

– - Если мне понадобится операция, лягу на стол к Борьке, -- и вышел из ординаторской...

Я много и широко оперировал в свои 25. Ездил в другие клиники на консультации, вылетал в районы на самолетах Санитарной авиации, чувствуя постоянно недоброжелательство и раздражение за спиной... Мотэлэвы доцентки-фаворитки не прощали мне не только ошибок, но более всего --удачных операций... и традиционная хирургия переставала нравиться мне. Так уже было с джазом и теннисом. Так было с факультетом журналистики в Ленинграде, откуда, проучившись год, я пошел сдавать экзамены в медицинский.

В это время появилась серия публикаций о первых пересадках сердца человеку. Кристиан Барнард сразу стал моим кумиром, сильно потеснив Мотэлэ.

– - Мотэлэ!
– - сказал я однажды, зайдя к нему в кабинет без разрешения.
– - Я с-собрался уходить из к-клиники.

– - Аидыше коп!
– - буркнул он, не поднимая головы.
– - Кто тебя опять обидел? Доцентки? Или ты уже метишь на мое место?

– - Мне стало не интересно в общей хирургии... Я хочу заниматься п-пересадкой с-сердца. Эта п-проблема т-тянет к с-себе, как м-магнит. Само с-слово т-трансплантация действует, как н-наркотик...

– - Ты не сделаешь этого, дерьмо собачье!
– - начал возбуждаться Мотэлэ, сразу переходя на крик и поднимаясь из-за стола во весь свой гигантский рост.
– - Я потратил слишком много сил, чтобы вымуштровать тебя, научить хирургии и заставить полюбить ее. Сейчас ты -- Хирург, и все, даже твои многочисленные враги, которых ты успел нажить, знают это. Жалкий мудак! Ты просто кусок говна, которое не понимает, что наша блядская власть никогда не позволит чуждой буржуазной идеологии пересадки сердца проникнуть в отечественную систему здравоохранения! А клинику мою ты получишь и сядешь в это кресло. Оно уже заждалось твоей жопы!

– - Я никогда не смогу д-доминировать в клинике, как вы... д-- даже сидя в вашем к-кресле... Для них я всегда буду м-мальчиком по имени Бэрэлэ.. I can't get away from myself...

ЧАСТЬ IV

УСПЕХ КАК ПРОГОНОЗ ВЕРОЯТНОСТНЫХ

ТЕНДЕНЦИЙ

Глава 1. Компас

Приятель БД, известный хирург-пульмонолог, которому БД много лет назад дал прозвище Дыхалочник, выходил на пенсию и перебирался на жительство в США. Это событие он праздновал в дорогом московском ресторане. БД приехал из Риги прощаться.

Выбрав минуту затишья, Дыхалочник сказал:

– Боринька! Я знаю, как тебе плохо в Латвии без Лаборатории, поэтому приготовил маленький подарок, - и порывшись в портфеле извлек толстый картонный конверт.
– Здесь первое издание Ветхого Завета на английском, выпущенное в Израиле сразу после образования еврейского государства...

– Талейран говорил: "Б-бойтесь п-первого движения души - оно п-почти всегда благородно", - улыбнулся БД.
– C-спасибо, Дыхалочник, но почему мне? Разве нет достойных с-среди ваших учеников и д-друзей?

– - Тебе сегодня хуже всех. К тому же я верю, что мы еще добрые друзья.

– Дыхалочник! Не д-дурите! Можно лезть из к-кожи, с-стараясь доставить удовольствие с-с-старому другу, но лишь тогда, когда тебе самому это не в т-тягость...

– Ты все шутишь, а я со страхом жду встречи с Америкой...

– Из всех живых с-существ только человек умеет с-смеяться, когда у него м-меньше всего для этого оснований...

– Жизнь теряет смысл! Там, в Штатах, мои ордена и хирургический опыт, как дрек мед фефер в операционной. Я не диссидент и никто не станет раскручивать меня, чтобы досадить России...

Дыхалочника позвали к столу, и БД с любопытством развернул Библию.

– Рыжий! Ты и на том свете будешь рыться в книгах в поисках нужной страницы. Что тебе втюхал Дыхалочник?
– это был Кузьма. Он стоял, пошатываясь, держа за руку красивую дорогую девку лет тридцати.
– Знакомься, Рыжий. Это Регина. Она помогает нам делать фильм про коронарное сверло. А это - Рыжий... Очень рыжий, очень умный, оперирует, как колдун. Я прав?

БД не отвечал, и Кузьма продолжал не смущаясь:

– Раньше он жил в Тбилиси, но гордые черножопые грузинцы выгнали его из страны. Они отобрали картины, книги, пишущие машинки, разный странный антикварный хлам и даже любимую женщину...

– Простите!
– вмешался подошедший Дыхалочник и потянул БД за рукав. Нам надо закончить важный разговор...

– Можно подумать, что мы здесь толкуем про...
– Кузьма взглянул на спутницу, - ... про гениталии.

– Полагаю, в мире нет ничего важнее этой темы...
– Дыхалочник настойчиво тянул БД.
– Здесь в Москве в семь раз хуже, чем в твоей Латвии, говорил он, беспокойно оглядываясь и ведя БД за собой.
– Слушай! А сколько у вас стоит хлеб? А молоко? Кстати, заедем ко мне, заберешь пишущую машинку. Она может украсить твою коллекцию. Ей лет сто...