Донор
Шрифт:
– Вы?
– удивился он.
– Тогда з-задам вопрос о будущих перспективах...
– Знать прошлое - неприятно; знать еще и будущее - просто невыносимо, сказала она.
– Н-надеюсь, вы не для т-того здесь, чтоб цитировать к-классиков...
– Не для того, - улыбнулась женщина.
– Но лучше формулировать никто не умел... Только Библия.... Вот, например: "Не бойся ничего, что тебе предстоит претерпеть. Будь верен до смерти, и дам тебе белый камешек, и на камешке имя новое написанное, которого никто не знает, кроме получающего".
– Н-не п-п-понимаю...
– признался
– Ты ж, поди, не в школе, милок, на уроке природоведения, где училка может растолковать про заданное даже самому непонятливому, - проговорила она простонародной скороговоркой и продолжила с завораживающей актерской выразительностью: - Вы сами найдете ответы... Многие вы уже нашли, но не сумели сформулировать... Если бы каждый знал свое предназначенье, все жили бы в раю... или аду... К счастью, большинство не обременяет себя подобными задачами... Может, уже знают, как знаете вы, но считают это не слишком серьезным или настолько свыклись, что не понимают, что уже действуют в соответствии с предназначеньем своим...
– П-подождите!
– попытался остановить ее БД.
– У меня мало времени. Вам, как и прежде, придется постоянно делать выбор. Постарайтесь не ошибаться, потому как выбор велик. А с органами для трансплантации управляться научитесь... и скоро уже... Осуществится затея ваша... и не потому, что происхождением хороша, - она улыбнулась, - но благодаря собственной ценности... И не очень сожалейте, что бы ни стряслось... Этери ведь говорила вам про Вечного Жида... А чтоб защитить и чтоб помнил, камушек дам спасительный с именем получающего, как в Библии.
– ... И услышишь ты голос с неба, говорящий: напиши!
– сказала женщина, легко поднимаясь с тяжелой красно-синей сумкой в руках.
– И другой ангел выйдет из храма, взывая голосом великим и скажет: Пиши! Пиши..., что ты видел, и что есть, и чему должно произойти после этого...
– П-про к-какой к-камушек вы говорите... и что на нем написано, и что п-писать?
– Про камушек счас прознаешь. Вот он на койке твоей лежит, к стене прислонутый, в бумагу завернутый...
– Она опять перешла на скороговорку.
– А чиво писать, милок, ты сам знать должон... Тому не учат...
– И, помедлив, добавила: - Начни с Нового Завета: "И теперь я сказал вам прежде, чем сбылось, чтобы когда сбудется, вы уверовали!"
Он взял прислоненный к стене купе плоский предмет, снял бумагу, уже зная, что увидит под ней... Желтое небо на холсте без рамы, красная с синим трава и кипенно-белый силуэт покосившейся часовни с красной черепицей нефа, выбитыми стеклами-иллюминаторами и крестом, и негромкая музыка внутри, и пучок белого света от часовни, осветивший ночное купе... Но что-то изменилось на холсте... Свет, излучаемый часовней стал пронзительней и ярче, красная черепица нефа осыпалась, а предзакатный желтый фон потемнел, в нем прибавилось красного тона, обещая ветреную погоду назавтра.. Часовня накренилась так сильно, что, казалось, неминуемо упадет, и орган звучал тоскливо и громче обычного... Было что-то еще, что не давалось БД в ощущениях. Потом он понял: пейзаж стал тревожнее, как и музыка внутри часовни, в которой звучали тяжелые аккорды Largo "Зимы" из "The Four Seasons" Вивалди, заглушавшие сипение
Глава 4. Party with PB Ltd.
БД покупал смокинг. Вместе с Лиз они долго выбирали, но что-то все было не так...
– What about to invite His Excellence for this matter?
– спросил БД.
– You're crazy!
– взвилась Лиз.
– To invite the Ambassador into a bed as a third side will be more decently!
– I'm not going to object...
Смокинг все-таки купили, и БД с Лиз понесли его в люди. Несколько раз они были на вечеринках. Лиз, как когда-то БД, брала уроки танцев в молодости... Когда они показывали буги, рок-н-ролл или джейв, публика прекращала танцы и с удовольствием наблюдала за движениями необычной пожилой пары, передвигавшейся с энергией и мастерством молодых танцоров-профессионалов.
Потом смокинг отнесли в Национальную Оперу. Ансамбль-generic из Ирландии, славившийся нетрадиционными постановками народных танцев давал VIP-концерт. Билеты были дорогими. Ансамбль не стоил таких денег, но старательно отрабатывал их, шумно потея в чечетке под фонограмму. Мобильные телефоны позванивали в разных концах зала, и зрители подолгу обсуждали что-то с далекими абонентами...
Он никогда не потащился бы сюда, но твердость Лиз, решившей показать его посольской публике в смокинге, преодолела его отвращение к местному бомонду и фольклерным танцам. БД сидел в ложе, стараясь не опрокинуть ногой бутылку с ирландским виски, которую купил в антракте, когда понял, что их надули и вместо оркестра надрываются мощные звучалки CD-плейера.
Смокинг пролежал в шкафу несколько месяцев, прежде чем БД одел его еще раз на прием в одно из посольств стран юго-восточной Азии.
– I am indeed happy for this opportunity to add my voice to the chorus of congratulations, - сказал БД, пожимая сухую и цепкую, как куриная лапка, руку посла.
– I congratulate you warmly on this happy and memorable occasion.
БД успел сильно подвыпить и переговорить с кучей знакомых, когда наконец, услышал подле себя глубокий голос Лиз, такой странный в худой и хрупкой женщине:
– Hi, Boris!
– Hi, Lisa!
– How do you do, Mr. Konevsky!
– сказал Лизов муж, протягивая руку. БД всегда смущался, встречаясь с ним. Ему казалось, тот знает who's this back-door man и только хорошее воспитание не позволяет устроить скандал. А Лиз была красивее всех. Ей нравилось на виду у всех держать подле себя двух любимых своих мужчин, досаждая посольской публике.
"Вот она: ярая сторонница гаремной системы," - думал БД, любуясь подружкой, которая не могла решить с кем из них провести ночь и долго колебалась, прощаясь с БД:
– I want you the both to take me....
Вместе с Даррел и мальчиками БД жил теперь в центре Риги, в большом желто-коричневом доме в шесть этажей, с кариатидами над входом и балконами, с мансардой, которую занимали нестарые художницы лесбиянки, с широкими лестничными маршами, выложенными рельефными изразцами, не потерявшими блеска за сто лет, и прекрасными массивными дубовыми перилами и дверями... Четырехкомнатная квартира с высокими потолками и большой ванной комнатой с венецианским окном чем-то тревожно напомнила их тбилисскую квартиру.