Доппель стори
Шрифт:
***
— Дружище, газуй в Красноармейский, — махнул рукой Джон-Александр.
— Окей, босс!
Москвич вырулил в частный сектор, который шёл параллельно основной магистрали. Пусть медленнее, зато тут точно нет патрулей. Джон одобрил такой маршрут и расслабленно откинулся на спинку сиденья.
Звягинцев понял, что клиент не против перейти к общению на «ты», поэтому перестал обращаться к нему на «вы». В тишине ехать было неприятно, или вернее сказать, слегка напряженно, поэтому
— Феликсович, а тебе зимой не холодно?
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Джон. — Погодные условия… Ты попал в топ вопросов к темнокожему жителю Советского Союза. Холодно… — сделал он многозначительную паузу, после чего не выдержал серьёзной мины и широко улыбнулся. — Шутка! На самом деле мне нифига не холодно зимой. Я хожу без шапки и даже жру мороженое.
Машину тряхнуло на большой колдобине, что заставило рассказчика на мгновение замолкнуть, но стоило автомобилю вновь поехать ровно, он продолжил с энтузиазмом говорить:
— В Волгограде разве холодно? Вот когда я в Москве учился — вот там да, прохладней, но всё равно нормально. При этом… Даже не при этом, мне просто классно летом. Мне офигительно летом! — Он стал загибать пальцы и бодро начал перечислять: — У меня не было ни одного солнечного удара, с меня не слезает кожа и я не обгораю! Ну, это можно было понять, исходя из моей внешности, — провёл ладонями вдоль тела с головы до живота пассажир.
— Слава, — представился Звягинцев, вспомнив, что он постоянно забывает представиться и сразу спросить имя собеседника. Это профессиональная привычка. Когда ходишь каждый день в разные квартиры и видишь толпы людей, как-то не до того, чтобы узнавать их имена. — Можешь звать меня так. Полностью Святослав. Слушай, Феликсович, ты что, и русскую еду ешь? Борщ, котлетки…
— ХА! — картинно усмехнулся Джон-Александр. — Спрашиваешь! Я обожаю русскую еду. Я люблю щи, я люблю борщ, со сметаной, зеленью, помпушками. М-м-м… Вкуснятина! Кашу, мясо, гречку — обожаю. Но… Есть одно блюдо, которое я с детства не могу терпеть. Не могу пить молоко. Я его с детского сада ненавижу! Фу-у… Гадость, ещё и с пенкой… Отвратительно!
— Не знаю, не знаю… — протянул водитель. — Я, наоборот, молоко с детства люблю, а пенку обожаю.
— Ты точно русский?! — агент ЦРУ большими глазами, которые контрастировали с тёмной кожей, посмотрел на Звягинцева. — Как можно есть пенку? Гадость первостатейная!
— Хе-хе! — усмехнулся Святослав, которому такой вопрос от чернокожего пассажира показался забавным. — Может, ты ещё и водку любишь?
— Водка прекрасно усваивается моим организмом! — с широченной улыбкой произнёс Джон. Он провёл правой ладонью впереди себя, утвердительно взмахнул указательным пальцем и с весёлыми нотками, растягивая слова, добавил: — Отлично усваивается! Говорят, что негры быстро пьянеют… Нифига подобного! Зато какой бонус… Каждый хочет набухать негра. Я в любой бар приду трезвым с пустыми карманами, а выползу оттуда пьяным. Слава, если не секрет, чем занимаешься?
— Раньше сантехником работал, а незадолго до того, как в нашем городе началась эта ёбань с плясками, лишился работы. Сейчас я временно безработный. А ты чем занимаешься?
— На заводе работал, пока тот не закрылся, — ошарашил слесаря Джон.
Звягинцев
— Ты? На заводе?! — воскликнул он.
— Ага! На «Баррикадах», — широко улыбнулся Джон, которого позабавился реакция водителя. — Все, когда эту новость узнают, примерно так же реагируют. Меня не перестаёт это радовать.
— Да ладно! — недоверчиво воскликнул Святослав, возвращая всё внимание к управлению транспортом. — Феликсович, ты прикалываешься?
— Я серьёзно, — произнёс Джон-Александр.
— И что, прямо работягой пахал от гудка до гудка? — спросил Звягинцев.
— Нет, у меня высшее образование и научная степень, — ещё больше ошарашил водителя внутренне радующийся Джон. Он ловил кайф от того, что шокирует людей. — Работал в закрытом цехе, но в каком, говорить не могу — военная тайна!
— Вот ты задвигаешь! — восхищённо произнёс Святослав. — Я-то, дурень, почти поверил, а ты прикалываешься.
— Да не шучу я, не шучу, — покачал головой довольный Джон. — Я когда на завод пришёл, вначале офигивал. Заводчане подходили ко мне, просили выпить с ними, бабы просили для них станцевать, но это херня… Мужики просили со мной подраться!
— Подраться? Вообще дикие люди. У нас в слесарке такого не было… Хотя у нас и негров-сантехников тоже не было…
— Я бы посмотрел на такого водопроводчика, особенно на реакцию тех, кто вызывал сантехника, — продолжил Джон. — На работе выхожу из проходной, один мужик при виде меня заорал: «ЭЙ! Эй, галяньте, тама негар! Мужики, походу я допился, у нас на заводе негра живого вижу». Заметь, Слав, я его акцент полностью сохранил. Там парни были, которые меня уже знали, они юморные такие, ему отвечают: «Да ты что, Михалыч? Какой негр? Это Сашка из соседнего цеха, трубу заводскую чистил, сажа в кожу впиталась, теперь таким всю жизнь ходит. Ты, что, о Сашке никогда не слышал? Кстати, мастер сказал, что ты в следующую смену полезешь трубу чистить за то, что на рабочем месте бухаешь». А он, такой, глаза на меня выпучил, челюсть до бетона со звоном упала, и на полном серьёзе восклицает: «ДА НУ НАХЕР?! Да я, ёб иху в душу, в трубу точно не полезу, хоть режьте, хоть увольняйте! Не хочу, как Сашка».
Некоторое время Святослав молча сотрясался от смеха, после ещё с минуту не мог успокоиться и ржал до слёз во весь голос. Пассажир сам посмеялся.
Дальше дорога пошла сложная, отсутствовало освещение, много колдобин, что нормально для частного сектора. Поэтому Звягинцев полностью сконцентрировался на управлении автомобилем. В какой-то момент ему пришлось выехать на основную магистраль, но вскоре он с неё вновь ушёл на просёлочную дорогу. Джон показывал путь.
Вдали стали слышны выстрелы. Святослав прикинул в уме карту с точками возрождения, сложил с тем, что слышит, и осознал, что приехал к одному из кругов пришельцев.
— Останови тут, — показал пассажир на угол крайнего многоэтажного здания, за которым начинался пустырь.
Джон вышел из Москвича, Слава последовал за ним. Вдали были видны вспышки.
— Слава, мне нужно сходить по делу, подожди, скоро вернусь.
— Хорошо.