Дорога богатырей (сборник)
Шрифт:
– Что же это такое?
– спросил он Павла.
– Беш-бармак, - тихо ответил тот, - традиционное киргизское блюдо.
Старик услышал и, довольный, закивал головой.
– Беш бармак беш-бармак, - проговорил он, широко улыбаясь.
Баранина была нарезана, кости вынуты. В заключение старик полил кушанье соком из котла.
– Это еще не все, - сказал Павел.
Мальчик вытащил из юрты большой медный чайник и лоскут какой-то ткани. Каждому полил из чайника на руки и подал лоскут
– Кушай - сказал хозяин.
Борис посмотрел вопросительно на Павла.
– Ложек не будет, - сказал тот с усмешкой.
– Беш-бармак значит "пять пальцев". Это блюдо полагается есть руками.
Борис храбро запустил руку в кушанье, захватывая мясо полной горстью Сок потек по его пальцам.
– Будь здоров, - сказал хозяин, передавая блюдо Павлу.
Беш-бармак пошел по кругу. Киргизы глотали мелко нарезанную баранину, почти не жуя. Борис и Павел не выдержали этого правила.
Несмотря на своеобразный способ приготовления, блюдо оказалось очень вкусным. Ели в глубоком молчании, пока не закончили ужин. Мальчик уполз обратно в юрту. Проводник свернулся калачиком и заснул здесь же, у костра. Хозяин продолжал сидеть, слегка покачиваясь, перед огнем. Глаза его были полузакрыты, в узких щелях между веками чуть отражалось пламя костра.
Борис опять посмотрел вопросительно на Павла. Ему смертельно хотелось спать. Но, очевидно, следовало ждать приглашения хозяина.
– Не иди, Павел, - произнес вдруг старик негромко, не меняя своей позы.
– Плохое место. Проклятое место. Джаман-су.
– Так ведь высохло все, - возразил Павел.
– Собака выпьет - умирает, кой выпьет - умирает, ат выпьет - умирает. Не иди, Павел. Плохая вода. Джаман-су.
– повторил старик.
Из темноты послышалось шуршанье, тонко заблеяли овцы. Вдали залились звонким лаем собаки. Старик поднял голову, прислушиваясь. Снова все стихло.
– Камень скатился с горы.
– сказал Павел.
Опять наступило молчание.
– Батырлар-джол, - опять раздался негромкий голос старика. Его глаза широко открылись, и в них блеснуло красное пламя костра. Батырлар-джол. Не пройдешь, Павел.
– Что это значит?
– тихо спросил Борис.
Павел пожал плечами.
– Ну, дорога богатырей, великанов...
– Это название ущелья?
– Очевидно. Мне еще не приходилось слышать.
Старик говорил тихо, точно сам с собой:
– Никто не ходит туда... Никогда не ходит.
Он подбросил в огонь несколько сухих, колючих веток. Костер затрещал, задымил, вспыхнуло яркое пламя.
– Да ты скажи, чон-ата, почему?
– спросил Павел.
Старик покачал головой.
– Никто не помнит... Давно было. Эчак-эле. Мой ата и чон-ата и мои ата-бабалар знали. Нельзя туда ходить. Батырлар-джол.
– Ну, а почему?
– не унимался Павел.
– Была большой щель. Стадо гонял. Большой стадо гонял. Хозяин был батыр. Много батыр, целый народ. И путь был Батырлар-джол.
Старик замолчал, задумчиво помешивая веткой в золе костра.
– Что же с ним случилось?
– спросил, наконец, Павел.
– Ата и чон-ата не уважал. И закрылся путь вниз. Щель узкий-узкий стал. И народ остался там. Давно было. Эчак-эле.
Стало совеем холодно. Поднимался ветер. От костра посыпались искры, разметавшиеся в темноте.
– Здесь будем спать?
– спросил Борис.
– Зачем здесь?
– отозвался старик.
– Замерзнешь. Юрта иди.
Павел поднялся.
– Так завтра жди нас, карыя, - сказал он потягиваясь.
– Идешь?
– спросил старик.
– Пойду. Зачем сказкам верить? Мы ищем новый каучуконос. И найдем его там, откуда ты его притащил. Ведь ты его брал - не боялся?
– Ой, боялся...
– Ну, все-таки взял. А сказку будешь рассказывать своему мемире.
– Зачем так говоришь, Павел?
– сказал укоризненно старик.
Он вскочил со своего места.
– Постой. Увидишь!
Полосатая спина его халата исчезла в черном отверстии входа в юрту. Борис с Павлом переглянулись. Но, прежде чем они успели обменяться словом, старик показался снова в мерцающем свете костра.
– Смотри, - сказал он, развертывая темную тряпку с какого-то длинного предмета.
Тряпка упала. В руках старика оказалось что-то желтовато-серое, вытянутое.
– Смотри, - повторил он с торжеством в голосе.
Павел взял в руки предмет, поднес к свету и обратился к Борису:
– Ну, это, кажется, по твоей части. Кость.
Борис посмотрел на кость с удивлением. Взял осторожно в руки, прикидывая на глаз ее длину. В ней было не менее метра. Она совершенно высохла. Но отнести ее к окаменелостям не было никаких оснований. Она, очевидно, пролежала под дождем и ветром десяток-другой лет, не больше.
– Верблюд?
– спросил Павел.
Борис отрицательно покачал головой, продолжая рассматривать кость.
– Это бедренная часть, несомненно, - сказал он наконец, - но только не копытного.
– Что же это, тигр?
Борис в смущении поскреб ногтем по головке кости.
– Ты знаешь, я много работал с грызунами. И если бы не эти чудовищные размеры, я был бы готов спорить на что угодно, что это бедро зайца или кролика. Отдашь нам или продашь?
– обратился он к хозяину.
– Ай, нет, нельзя, - сказал тот, торопливо потянув кость из рук Бориса.
– Нельзя, нельзя. Хоронить надо... Стадо вниз пойдет, хоронить будем. Батыр кость. Нельзя продавать.