Дорога домой (сборник)

Курамжин Валериан

Размышления

Я есть – Душа. Душа – есть я? А бесконечное – конечно? Ну, а в масштабе бытия, Что, даже вечное – не вечно? Смешной вопрос – зачем живу, Зачем вообще я в этом мире? Из детства к старости плыву, То есть, конкретнее, – к могиле. Живу во сне и наяву, Живёт моя душа, и тело, Неплохо, в общем-то, живу. Но мне, признаться, надоело.

Серый цвет

Серое небо и серая улица, Серый, холодный рассвет, Серые тучи на небе беснуются, Ничего светлого нет. Мрачные, грязные серые здания, Серый холодный гранит, Серые дни в серости

ожидания Серая серость хранит. Серые мысли и серые хлопоты, Серый, помятый пиджак, Серые тени колонной протопали В серый и слизистый мрак. В серой компании, весь посеревший, За серым и грязным столом, Серые думы стиснули клешнями… В серое время живём!

Такая жизнь

Такая жизнь..! сказал дружок и выпил молча. Такая жизнь… он повторил и закусил, Такая жизнь! В натуре, Вовчик? Ещё стопарь, и он заговорил. Он объяснял, что в этой жизни понимает, Что всё прошёл и поменял трёх жен, И коли он со мною выпивает, То в этом есть коварный свой резон! Давай за жизнь! Он разливал вторую, А я качал понуро головой.. Он обещал мне жизнь другую И очень долго хвастался женой Я утром встал с больною головою И всё твердил – такая жизнь! А он лежал с улыбкою хмельною, Я пробурчал – ботинки скинь! Я на завод поплёлся, как на плаху, А он остался дрыхнуть на софе Я норму дал и не дал маху — Домой пришел с портвейном, налегке. А он уже сидел, умывши рожу На кухне и цедил вчерашний чай, Он мой портвейн мгновенно уничтожил, Икнул, оделся и сказал – прощай!

Утро, суббота

Милая в истерике, а я пиво пью, Одним глазом в телеке, а другим в раю. Вкусно пиво с воблочкой, а она визжит — Аж изображение в телеке дрожит. В телефон ругается так, что дом трясёт. Ишь, как изгаляется! Скоро пронесёт? Милая колотится, как в немом кино, Из окна доносятся звуки домино. Там погода славная, мужики сидят, А она, забавная, кроет всех подряд, Что-то нецензурное в телефон кричит, Или же гламурное? Телефон молчит. Слышу – успокоилась и пошла в клозет, Тихо там устроилась – кончился балет. Шум, в канализацию хлынула вода, Так вот демонстрации кончаются всегда. Вышла вся пригожая в шапки бигудей, Слышу из прихожей – «Мне пивка налей». Славно посидели мы и пошли в кино, Уж лучше, чем неделями долбиться в домино!

Фэн Шуй

По Фэн-шуй мы ложимся, По Фэн-шуй мы встаём, По Фэн-шуй мы плодимся И с Фэн-шуем мы умрём. А когда Шень-Ци ухватим, То в гармонии живём, Так энергию лопатим, Что почти не устаём. И в духовном просветлении, Погружаясь в благодать, Мы подобное ученье Начинаем понимать. Покорив пространство, время — – Поднимаемся с колен, Оставляя своё семя Рядом с «Книгой Перемен».

Холодные рассветы

Начались холодные рассветы, На траве – обильная роса, Сразу потускнели краски лета, Проявилась осени краса. Заиграли жёлтым цветом листья И в букетах астры продают — – бабушки, видавшие все виды Нам домашний создают уют. Влажный лес опять запах грибами И скворцы собрались улетать, Школьники с портфельными горбами Стайками плетутся вкривь и вспять. Осень, что любили все поэты — – эта осень снова к нам пришла! Неужели уж все песни спеты И не будет летнего тепла? Будет! Всё ещё, конечно будет! Нужно только научиться ждать, Пусть зима нас холодом остудит, А потом – опять весну встречать.

Чашка зелёного чая

Чашка

зелёного чая, Верный дружище кальян В воздух колечки пускает, Весь погружённый в дурман. Он оторваться не может И мутно смотрит в упор. Что – же вас гложет, ну, что же, Бывший «товарищ майор»? Внешне как – будто спокоен И позади уж война, Он по – мальчишески строен, Только в висках седина. Ноют зажившие раны, А в голове всякий вздор. Замер в обнимку с кальяном Бывший «товарищ майор». Мысли устало плетутся, Чай и гашиш на столе. Знает, его не дождутся Дочка с женою в Москве. Чаю себе подливает, Пьяный, пустой разговор Так своё утро встречает Бывший «товарищ майор». Выпало горя и странствий, Ран, унижений и бед, Он – человек без гражданства, Личность, которой уж нет. Сколько вас, горем убитых, Невозвращенцев домой? Сколько вас, Богом забытых, Забытых отчизной родной? Устало он оглянулся, Скрипнула дверь в коридор, И за ТТ потянулся Бывший «товарищ майор». Лязгнул затвор автомата, Крик разорвал тишину, Пуля, что не виновата — В сердце попала ему. Словно фрагмент из картины: Когда выносили во двор Тихо сержант Наджмутдинов Молвил: «Товарищ майор?!?».

Чёрно – белое

Примеряя улыбку Мадонны Ты хотела меня соблазнить? Ну, а я, как покорный придворный Позволяю себя вновь пленить. Вот опять ты с упорством Венеры Завлекаешь меня в этот мрак: Вижу пепел – он тёплый и серый, Пепел тот от «святого костра». На спине моей раны от плети, На груди кровоточит клеймо, Брошен я на холодном рассвете — Выживу или нет – всё равно! Два лица, две ужасные маски Вижу я, лишь прикрою глаза: Одна белая – дарит мне ласки, Ну, а чёрная – сводит с ума. Та, что чёрная, грязно ругаясь Убивает жестоко меня, Белая, с ней ролями меняясь, Дарит радость пришедшего дня. Чёрно – белое это мельканье — Демон с Ангелом бросились в пляс, То восторженный миг, то страданье! Чёрно – белое в каждом из нас!

Чёрный цвет

Чёрный – цвет траура и покаяния, В чёрном рыдает вдова, Чёрная магия, чёрные знания, Чёрные мысли, слова … Чёрные ночи, где света ни искорки, В чёрном – полночный бандит, Чёрными тенями мечутся призраки И чёрный ворон кружит. Чёрное, злое, твоё одиночество В чёрной привычной тоске Чёрная метка и ужас пророчества, Тени в застывшей реке. Чёрные мысли, желания чёрные, Чёрным укрыта земля, Чёрными ветками, как обречённые Машут в ночи тополя. В чёрном наряде я выйду на улицу — Буду прохожих пугать, В чёрном себе повстречаю попутчицу И будем рядом шагать.

Запах шишек кедровых

Друг мне шишек кедровых в посылке прислал, Он давно уж уехал далеко, за Урал. Запах шишек кедровых, чудный запах тайги, Мне напомнил наш лагерь у Лены реки. А в посылке листочек, где нетвёрдой рукой Карандашные строчки: «Здравствуй, мой дорогой! Из далёкой Сибири посылаю привет…», И одни только точки, даже подписи нет. – Где же адрес обратный? – Я на почте спросил, — Все пожали плечами. Спорить не было сил. Как ему мне ответить? Как спасибо сказать? От обиды безвольной я готов зарыдать! Значит, он меня помнил, раз посылку прислал? Запах шишек кедровых меня в юность позвал, Я налил в рюмки водку – ему и себе, И, не чокаясь, выпил. За него, сразу две.