Дорога из пепла и стекла
Шрифт:
— Отлично, — кивнула Лийга. — Ты продолжай тогда, а мы пока позанимаемся печью. Обжиг идёт десять часов, его нельзя прерывать, поэтому есть будем по очереди.
— А как вы раньше справлялись? — спросил Ит с интересом.
— В смысле — как? — удивилась Лийга. — Сто с лишним лет как-то справляемся. Когда Рифат помогает, а когда и сама живу у печи. Ты молодой ещё, не знаешь. Жизнь, она и не такому научит, поверь.
— Верю, — Ит покосился на костыли, которые сейчас стояли рядом с лавкой, на которой он сидел, прислоненные к стене. — Об этом я уже начал догадываться.
Глава 4
Карта
4
Карта
—
— Я бы сказал — практичная мадам, — добавил Скрипач. — И хитрая. И умная. И непростая.
— Они оба непростые, — согласился Ит. — Что Рифат, что она.
— И при этом они вполне успешно притворяются ремесленниками, живущими на лоне природы натуральным хозяйством, — добавил Скрипач.
— Нет, не притворяются. Они действительно так живут, — возразил Ит. — Но почему, пока не ясно. Зато стало ясно другое.
— И что же? — Скрипач остановился.
— Вырисовывается кое-какая география, — ответил Ит. — Слушай, пойдем, посидим где-нибудь, а? Вон, видишь, бревно валяется, относительно сухое. Надо поговорить.
— Давай, — согласился Скрипач. — На счет географии это да, ты прав. За домом стоят три весьма занимательные тележки, в которые, видимо, впрягаются они сами. Тележки для перевозки чашек с приправами, судя по запаху. И если они ходят торговать пешком, то, думаю, поселение будет не так уж и далеко.
— Вот и я о том же, — кивнул Ит. Сел на бревно, пристроил рядом костыли. Ноги болели, и левая, на которую теперь приходился весь вес тела, и правая, подвязанная. — Вопрос, чьё это поселение? И что нам может это дать?
— И зачем оно нам вообще, — пробормотал Скрипач. — Может, и смысла никакого для нас в этом поселении нет.
— Давай подумаем с другой стороны, — предложил Ит. — В чем для нас вообще есть смысл? Первое — остаться в живых. Пока что справляемся, не сказать, что очень хорошо, но всё-таки. Второе — разобраться, где мы находимся, и существует ли хотя бы теоретическая возможность отсюда выбраться.
— Третье — как и куда выбираться, — Скрипач задумался.
— Куда? — удивился Ит. — А вариант выбираться домой тебя чем-то не устраивает?
— Меня-то устраивает, вот только я что-то сильно сомневаюсь, что отсюда получится домой, — Скрипач поскучнел. — Я пару раз выходил на улицу ночью. Ит, не хотел тебя расстраивать, но небо здесь… оно вообще чужое. Совсем. Я про ощущение в большей степени, — поспешно добавил он. — Сам увидишь. Или почувствуешь. Мы с тобой этих небов… или неб, неважно, перевидали за жизнь офигенное количество, но такого ощущения я ни разу не испытывал. Даже на Терре-ноль, где созвездия состоят из галактик. Здесь — на вид всё совершенно обычно. Вроде бы небо и небо, звезды и звезды, граница обитаемой зоны, звезд мало, небо бедное. Но оно какие-то не такое… не могу объяснить.
— Может, другая галактика? — спросил Ит. — Или тебе что-то померещилось
— И чего? — округлил глаза Скрипач. — Бывали мы в других галактиках. Пусть мало, но бывали. Да и состояние тоже отнюдь не самое хреновое. Не-не-не, это ещё что-то, но я, убей бог, не могу понять, что.
Ит задумался. Нахмурился.
— Ночного неба я пока не видел, но… рыжий, я тоже заметил кое-что. Чужеродность. Понимаешь? Какая-то тень чужеродности. Я не понимаю, что это такое. Тот же искаженный всеобщий, тот же лаэнгш, который пришлось брать на маску, потому что он и похож на себя, и не похож. Ты ведь это тоже заметил?
Скрипач кивнул.
— Заметил, — согласился он. — У меня две версии на этот счет. Первая — нас закинули куда-то ну очень далеко от дома. Вторая — Стрелок. То есть адекватная версия, если вдуматься, отсутствует, потому что…
— Потому что мы не можем осмыслить, что это, — согласился Ит. — И самое скверное, рыжий, что мы, получается, не понимали, что наблюдали на самом деле в локациях на «Сансете». Нам казалось, что мы поняли. На деле — ты сам видишь, чем это всё обернулось.
— Я не знаю, чем это обернулось, — Скрипач опустил голову. — Чем-то очень скверным, судя по всему.
— Самонадеянность подвела, — признал очевидное Ит. — Мы сотни лет гнали эту тему. По всем направлениям. И не мы одни. Мы действительно вышли на правильный путь. Вот только куда он нас привел, мы даже понять не в состоянии. По крайней мере, пока — точно не в состоянии.
— О, мысль дельная появилась, — оживился вдруг Скрипач. — И даже не одна, кажется.
— Выкладывай, — приказал Ит.
— Первое. Давай подойдем к проблеме с практической точки зрения, — начал Скрипач. — Мы с тобой в данный момент полудохлые, надо как-то восстанавливаться. Для этого нужна, во-первых, жратва, во-вторых, покой, в-третьих, разумные нагрузки. Пока что по программе реабилитации, верно?
— Логично, согласен, — кивнул Ит. — Понимаю, к чему ты клонишь, но продолжай.
— Поехали по пунктам. Жратва. У Рифата ничего нет, кроме танели, а вот у тёти Лийги еда имеется. Немудрящая, но в достаточном количестве. Есть и лхус, и варенье, и макароны эти, как их правильно…
— Кин-кинни, — подсказал Ит.
— Точно. И сыр сушеный, и растительное масло, — закончил перечислять Скрипач. — С высокой долей вероятности у неё есть что-то ещё, но нам за эти дни перепадало только это. Но и это — если принять во внимание диету из танели…
— У меня голова начала работать нормально, — признался Ит. — Я с ужасом понимаю, что все эти месяцы был как под наркозом. Сейчас — просто в сравнение не идёт.
— Аналогично, — подтвердил Скрипач. — Словно включили. В общем, для нас жизненно важно почаще бывать у Лийги. Соглашаться на любую работу, делать что угодно. Что прикажет. Лишь бы кормила.
— Она очень непростая женщина, — сказал Ит. — Очень непростая. Равно как и Рифат. Рыжий, нам было настолько плохо, что даже на вопросы сил толком не оставалось. А надо, чтобы силы были. Дальше так нельзя.