Дорога к дому
Шрифт:
Я прохрипел: «Ты кто?»
– Я – Грем, Двеллер Зеркала Махаон, хранитель второго Волока Пути.
Я даже не удивился тому, что у Фантома есть имя, и что передо мной стоит самый странный в этом мире Фантом – Двеллер. Двеллер, о которых в Сети ходит столько легенд, и которых никто никогда не видел. Я видел Двеллера, и я понял, почему я его видел. Понял, почему на этой дурной дороге, вымощенной столетним камнем, мне повстречался Двеллер, Фантом, который когда-то был Оборотнем, и имел пусть и единственный, но все-таки шанс вернуться в тот мир, из которого он пришел, но решивший, что здесь ему будет все-таки лучше.
Вустер не обманул меня. Он действительно привел меня к Зеркалу. Но оно не имело воплощения: ни реального, ни виртуального. Это Зеркало – моя душа, и для того чтобы понять свою истинную суть, увидеть личину, с которой я был рожден, нужно пройти путь. Этот путь. Путь, который идет через все Перевоплощения. Мои Перевоплощения. Пока я знал только это. Наверное, было что-то еще, самое главное, но, может быть, я пойму это позже. Может быть.
– Кто ты? – Спросил Грем.
Говорить было трудно, но я сумел выдавить из себя имя. Имя, которое я носил в этом Перевоплощении.
– Я – Пилигрим.
– Я слышал о тебе. Ты принял личину на моем Зеркале. Ты пришел из северных стран, в которых даже на равнинах с неба падает снег.
Я согласно кивнул. Теперь я знал, кто закрепил мою личину Пилигрима. Но я не был в обиде на Гремлина. Я выбрал новую телесность сам, и мнение Двеллера Зеркала совпало с моим.
– Я знаю, что ты ищешь Путь.
Странно, что он сказал Путь. Путь, а не Зеркало. Да и какая разница. Я шел правильной дорогой, и мне нужно было идти. Идти вперед. Дальше.
– Тебе будет непросто.
Я знал, что мне будет непросто. Отторжение плоти Оборотни переносят очень болезненно. Перевоплощения не бесконечны, и генная память, забитая прошлыми, однажды откажется принять новую личину. Какое-то из Перевоплощений должно стать последним. Я это понимал. И я понимал, что начал поиски Зеркала вовремя. Ресурс Перевоплощений истощался. Если бы я принял новую личину еще несколько раз, у меня уже не хватило бы сил для того, чтобы преодолеть Путь. А хватит ли у меня их сейчас? Этого я тоже не знал.
– Ты покажешь, куда идти дальше?
Я сумел сесть. Голова все еще кружилась, но мысли уже не путались, и прошла дрожь в руках.
Похоже, что я снова начал жить. Я не представлял себе, что бы произошло, не попадись мне навстречу Грем. Двеллер Грем. Я бы умер. И мне пришлось бы начать все сначала. Или я бы не смог вернуться в свой мир? Этого я тоже не знал.
– Ты сможешь влезть на лошадь? – Грем заглянул мне в глаза.
– Я попробую, – я засунул за пояс катану. Сдвинул ее за спину, как ее носят Ночные Воины, и попытался встать. В глазах стало темно. Разноцветные искорки замелькали вокруг. Я пошатнулся. Грем придержал меня.
– В часе ходьбы отсюда родник. Ты сможешь напиться и наполнить флягу. Врата, ведущие к Третьему Волоку, недалеко. Я довезу тебя.
Грем помог мне подняться на лошадь и усесться на ее круп за седлом. Гнедая зафыркала, заперебирала тонкими ногами. Всадник был чужим. Грем придержал ее за повод. Погладил шею. Она успокоилась. Грем вскочил в седло. Лошадь, немного присев от тяжести двух седоков, все-таки выправилась и, повинуясь твердой руке Грема, легкой рысью поскакала вперед.
– Кто тебя так? – Прошипел я ему в ухо, разглядывая рану на левом плече.
Хранитель промолчал. Только неопределенно покачал головой. Мне казалось странным, что Гремлин, по всему человек веселый и легко идущий на контакт, не хочет говорить о только что состоявшейся битве или поединке. Если он победил, то этим не зазорно похвалиться.
– Патрулирование – не всегда безопасно, – наконец, выдавил из себя Гремлин и снова замолчал.
Я решил не беспокоить его больше, да и времени на разговоры по душам уже не было.
Родник действительно был недалеко. Скрытый в скалах, он тонкой струйкой стекал по куску гранита и пропадал в расщелине. Рядом не росло ни кустика. Сам бы я никогда не нашел эту узенькую струйку жизни. Я слез с лошади. Долго умывался и пил. Наконец наполнил свою флягу доверху и снова влез на лошадь позади Гремлина. Гремлин по-прежнему молчал. О чем-то думал. Наверное, я не первый, кого он провожает дальше. Может быть, он вспоминал о том, как сам пытался пройти Путь, и как у него не хватило сил завершить его. Может быть.
Лошадь шла спокойно и размеренно. Цок-цок-цок. Солнце наконец опустилось к горизонту и стало прохладнее. Сумерки накрыли этот странный мир. Небо из ярко-голубого стало синим. Грифы давно потеряли ко мне интерес и кружили где-то далеко-далеко едва различимыми точками. Наверное кто-то другой шел по этой дороге. Фантом? Оборотень, который ищет свой Путь?
Через полчаса Грем остановил лошадь. Слез с нее сам и помог спуститься мне. Площадка, усыпанная острыми обломками гранита, преградила путь.
– Дальше пойдешь один. Лошадь не сможет везти нас. Слишком острые камни, – Грем почему-то не смотрел мне в глаза. Он проговорил это в полголоса, опустив лицо, как будто прощался со мной навсегда. Наверное, мы действительно больше не встретимся. И, может быть, это к лучшему.
Он вскочил в седло. Резко потянув повод, развернул лошадь и хлопнул ее по крупу плашмя мечом. Гнедая, храпнув, поднялась на дыбы и рванула вперед, унося седока прочь. Все дальше и дальше. Скоро он исчез за поворотом.
Я осмотрелся. Дорога, по которой мы ехали с Гремлином на гнедой, была той же, вымощенной несколько столетий назад. С выбоинами от окованных металлом колес бесконечных телег и колесниц, которые когда-то, видимо, проезжали здесь не столь редко, как теперь.
Оползень, вызванный либо сильными перепадами температур, либо подвижками гор, уничтожил часть дороги, и теперь мне нужно было пробираться дальше самому. За осыпью можно было разглядеть остатки мостильного камня, каким-то чудом державшемся на почти вертикальной скале.