Дорога к дому
Шрифт:
Прошло несколько минут. Тьма вокруг из черной стала серой. Потолка не было видно, но свисающие с него сталактиты я видел вполне отчетливо. Пещеру можно считать молодой. Ей не было и миллиона лет. Сталактиты еще не сомкнулись с наростами на полу в сплошные колонны. Песчаная дорожка, по которой я шел, была хорошо различима, и я решился двигаться дальше. Поворот, еще один, еще. Становилось светлее. Стены приобрели голубоватый оттенок. «Похоже на лазурь», – подумалось мне.
Я двигался неспеша. Твердо и уверенно. Страха не было. Он остался там, у входа в пещеру. Наверное, так шествуют на гильотину приговоренные к смерти. Ничего не происходило, и мне начало казаться, что я смогу таким образом пройти гряду насквозь. Я пошел быстрее. Еще быстрее. Спустя еще десять минут я почти бежал. Зло. Потом я стал рычать. Эхо копировало мой рык десятикратно, и он яростно метался между потолком и стенами. Вустер просто обманул меня. Завел в эту проклятую пещеру и оставил подыхать без воды и пищи. Какая же он все-таки гадина. Я бы мог уйти, просто уйти. Уйти дальше, не причинив ему никакого вреда.
Я остановился, тяжело дыша. Эмоции – слишком расточительная трата душевных сил. Нельзя поддаваться панике. Нужно просто остановиться, просто немного подумать, принять решение и следовать ему до конца. Следовать. Я усмехнулся. Как непросто двигаться к намеченной цели. Почему-то дорога к ней никогда не бывает прямой. Я не сказал легкой. Я не искал легкой дороги и прекрасно понимал, что мне не суждено прожить жизнь, как это удается избранным. Запланированная от горшка до пышных похорон, размеренная и достойная жизнь. Возможно, я завидовал тем, кому удавалось выстроить события таким образом, чтобы они привели к этому результату. Но я не они и, наверное, моя зависть – это всего лишь шаг назад. Крохотный шаг назад на заранее подготовленные оборонительные рубежи. Траншея, пулеметное гнездо, в котором чувствуешь себя в относительной, но все же безопасности. Здесь можно передохнуть, съесть паек, выкурить сигарету, но через несколько минут три зеленые ракеты поднимут тебя в атаку, и ты снова побежишь по рваному минами полю, моля всех богов, которых знаешь, о том, чтобы та сволочь, которая целится тебе в грудь, промахнулась.
Так было и на этот раз. Я был в большой обиде на Вустера. Какие-то крохи морали оставались, и мне казалось, что он поступил несправедливо. Не заслужил я такого к себе отношения. Хотя. Я, наверное, смогу найти дорогу назад. Мой запах остался на всем пути следования. Но что же я буду делать дальше? Я снова найду Вустера и задам ему те же вопросы? И что он ответит мне? Приведет опять к зеву пещеры и скажет: «То, что ты ищешь – там…» Может быть, я плохо ищу? Может быть, я недостаточно долго блуждаю в этих лабиринтах? Может быть, недостаточно измотан и слаб? Может быть, Вустер соврал мне? Он вовсе не хотел показать мне дорогу к Безымянному Зеркалу, а просто избавился от соперника? Я гораздо моложе его, и если встанет вопрос о том, кто останется главой гарема, то мои шансы все-таки несколько выше. Хммм… Забавная теория. Но вот хочу ли я этого? Остаться здесь, пусть даже и в образе весьма уважаемом и достойном. Это не какой-то там червь или болотная змея. Я все-таки достаточно силен для того, чтобы жить здесь безбедно. Говорят, что древние ящеры практически не старели и жили долго, очень долго. Может быть, действительно стоит попробовать? Прикончить Вустера, а затем… Затем жрать каждый день папоротники?! Нет! Пардон! Это может нравится день, два, год, но всю жизнь – увольте!
Я поднялся на ноги и уже неторопливо, без паники и злобы, стал протискиваться сквозь сталактиты дальше. Куда-то должна была привести узкая полоска песка под ногами.
Света становилось все больше. Он исходил с потолка и стен. Оплывшие, словно прогоревшие свечи, наросты тоже светились, словно в состав породы входили радиоактивные вещества. Хотя, может быть, было именно так? Кто его знает? Я осторожно пробирался дальше и вскоре замер на краю бездонного круглого, словно выкопанного профессиональными буровиками, колодца. Дорожка кончилась.
Я осторожно заглянул вниз. Стены поблескивали полированным стеклянным глянцем, уходили вертикально на немыслимую глубину. Вода, доходившая почти до среза породы, была настолько прозрачна, что ее присутствие я заметил не сразу. Лишь по столь же прозрачной кальциевой наледи, которая немного преломляла призрачный свет стенок. Этот колодец вполне мог претендовать на роль Безымянного Зеркала, которое я разыскивал, но я не привык верить в простые решения, и поэтому обошел по приступку сие сооружение, протиснулся между двумя обломками, наверное, свалившимися с потолка. За ними я обнаружил некое подобие тропы, ухоженное значительно меньше, чем песчаная дорожка, по которой я сюда пришел, но все же пригодное для передвижения. Теперь осторожнее я стал пробираться дальше, по-видимому, все глубже внутрь горы.
Свечение постепенно сходило на нет. Тьма обступала со всех сторон, и после очередного поворота я понял, что не вижу уже ничего, однако некоторое свободное пространство впереди угадывалось. Я двинулся вперед наощупь. Уткнувшись носом в какую-либо преграду, я поворачивал в ту сторону, в которую мог двигаться. Если ход разветвлялся, то выбирал левую сторону. Почему? Статистика говорит, что девяносто процентов посетителей незнакомых помещений поворачивают вправо и начинают двигаться вдоль стены. Я тешил себя исключительностью принадлежности к оставшимся оригиналам, хотя куда здесь двигаться было, по-моему, все равно. Преимуществ ни одной из сторон я не разглядел, равно как и недостатков, хотя, то ли глаза стали привыкать к темноте, то ли я снова набрел на породу, содержащую светящиеся элементы, но кое-что мне уже удавалось различать. Вон горох пещерного жемчуга в нише, заросшей прозрачными кристаллами кальция. Вон розовый наплыв, похожий на голову спрятавшегося в камне монстра. Снова появились сосульки сталагмитов, кое-где сросшиеся со своими братьями на полу. Розовое свечение постепенно сменялось на лазурь, и, свернув за очередную стену из сросшихся колонн, я опять вышел к колодцу. Шумно вздохнув, я присел на зад.
Вряд ли это могло быть простым совпадением. Жизнь учила меня не искать легких путей, но есть такая штука как предопределенность, общий поток времени. События в рамках этого потока могут быть самыми разными, но привести они должны к единому или все-таки похожему результату. Я был уверен на двести процентов, что если я найду третью дорожку и пройду по ней до конца, она снова закончится на краю этой ямы. И к тому же, если это должно быть здесь, то никак иначе, чем этот долбаный колодец, оно выглядеть не может. Это единственное, что может вызывать некоторые ассоциации с тем, что я ищу.
Я приподнялся, пошевелил во рту языком и смачно плюнул остатками травы в свободное от кальциевой пленки окно. Плотный шарик жвачки канул, словно провалился в пустоту.
Таааак. Вечер перестает быть томным. Я приподнялся и щелкнул хвостом по округлому окатышу на краю колодца. Стрелок из меня на самом деле получился бы неплохой. Камнем я попал в то же отверстие в кальциевой пленке, и он точно так же провалился вниз, не издав ни шороха, ни звука. Похоже, что вода, стоявшая здесь не одну сотню тысяч лет, по каким-то причинам вдруг ушла, оставив на прежнем уровне пленку кристаллического кальция.
Ну и что? Я тупо смотрел в колодец и не очень понимал, что мне делать дальше. Звать Золотую Рыбку? Читать заклинания? Сплясать танец призыва души из преисподней? Так я побрякушек учения Вуду с собой не захватил.
Я потоптался на краю, затем, свесив голову вниз, осторожно пошел по периметру, силясь что-либо разглядеть в его глубине. Ни-че-го. Только бесконечно нежное голубое свечение, затухающее где-то на глубине полутора сотен метров.
«А если просто прыгнуть?» – Мысль показалась совершенно глупой. Разбиться насмерть и заново начинать Перевоплощения только ради того, чтобы проверить, есть ли у этого колодца дно? Колодцев без дна не бывает, и я, бесспорно, превращусь в равномерно перемешанный коктейль из костей и мышц, как только его достигну.
Я снова свесил голову вниз и гулко рыкнул. Эхо свалилось в глубину и осталось там, не вернув назад ни шороха.
– Да что б тебя! – Рявкнул я, и, к собственному изумлению, бросился всем телом на мертвенно мерцающую кальциевую пленку. Она приняла удар, побежала сеткой трещин и рассыпалась в белое крошево, лишив меня опоры. Стыдно пискнув, я полетел вниз. Внутренности подперло к горлу, и они все норовили вытолкнуть наружу то, чем я позавтракал утром, но я стоически этому противился. Отчаянно и совершенно безрезультатно я размахивал лапами в надежде уцепиться за гладкие, как стекло, стенки колодца. Пытался даже, растопырив все лапы, зафиксироваться, но колодец оказался всего на несколько сантиметров шире, и эти попытки оказались тщетны. Наконец, когда, как мне показалось, что уже прошли все реальные сроки, отмеряющие глубину любых возможных сооружений, в живот ударила со всего размаху практически невидимая водная гладь.