Дорога к тебе
Шрифт:
В субботу утром Хоуп проснулась первой. Некоторое время она наблюдала за спящей сестрой, потом заглянула к спящему Джеку. Накинув поверх ночной рубашки шерстяной жакет и надев на ноги ботинки, она вышла из дома, нарвала на обочине дороги букет голубых люпинов и через лес побежала к могиле Джиневры. Поправив руками холмик, Хоуп бережно уложила на него цветы так, как, по ее мнению, понравилось бы Джиневре. Потом, присев на корточки, она обхватила руками колени и принялась медленно раскачиваться — вперед-назад, вперед-назад — до тех пор, пока раздражающие образы
Ей хотелось испытать это вновь.
Саманта собиралась, как обычно, поспать в субботу подольше, но, когда Хоуп вышла из ее комнаты, проснулась и не смогла больше заснуть. Ее раздирали противоречивые чувства. Самым сильным было то радостное волнение, которое она испытывала при мысли о бале, однако она также злилась на Джека за то, что он заставил ее ощущать свою вину по отношению к Лидии, и была просто вне себя от ярости из-за бабушек, которые взбесили ее своим бессмысленным визитом. А это, в свою очередь, заставляло ее еще больше беспокоиться за Рэйчел.
Ее Саманте очень не хватало. Хотя они часто расходились во мнениях, но по крайней мере Рэйчел ее любила. Саманта не была уверена, что Джек ее любит, но уж точно не сомневалась, что от бабушек любви ждать нечего. Оставалась только Кэтрин, но она не была членом их семьи.
Саманте хотелось бы, чтобы ей уже исполнился двадцать один год. Тогда бы она не беспокоилась насчет бала. Ей бы не надо было размышлять, надевать ли лифчик и трусики, стоит ли идти в туфлях на высоченных каблуках, которые одолжила ей Хитер. Если бы Саманте уже исполнился двадцать один год, ее бы не волновал прыщ на лбу. Или вопрос о том, что пить. Или что делать, когда Тиг ее поцелует.
Сейчас она посоветовалась бы с Рэйчел, что ей делать. Но Рэйчел здесь не было — только Джек, и это ужасно раздражало Саманту.
Сегодня Джек уехал довольно рано, взяв с собой одну лишь Хоуп. Саманта осталась дома, ссылаясь на то, что очень устала. По правде говоря, Джек чувствовал, что ему тоже хотелось бы остаться. Ему надо было бы отвлечься от поездок в Монтерей, от стерильных коридоров, вынужденного молчания, от монотонности визитов к безмолвной и неподвижной Рэйчел.
Но не навещать ее было бы еще хуже. Кроме того, сегодняшний визит будет кратким. Он обещал Саманте вернуться к двенадцати и привезти с собой провизию.
Заехав к Элизе выпить горячего кофе, они захватили немного и в больницу. Приготовив кофе в палате, Джек поднес чашку к самому носу Рэйчел в надежде, что она почувствует запах.
— Скажи ей о перепелках, — прошептала Хоуп.
Джек заколебался. До сих пор он не говорил Рэйчел, что дописывает ее картины. Хоуп нравилось то, что он делает, а Саманта отказывалась даже взглянуть. Если рассматривать его дочерей как две различные стороны Рэйчел — Хоуп как рассудочную, Саманту как эмоциональную, — то, как опасался Джек, Рэйчел может принять сторону Саманты.
Внезапно ему пришло в голову, что это даже хорошо. Если она находится в коме по психологическим причинам, то гнев может вызвать своеобразный шок, который выведет ее оттуда. Если она не хочет, чтобы он дописывал ее картины — или, скажем, не слишком хочет, — то она очнется и скажет ему об этом.
Поэтому Джек рассказал ей о гагарах, которых закончил в среду, оленях, которых закончил в четверг, и перепелках, завершенных в пятницу. Увлекшись, он стал говорить о красках, которые использовал, об эффектах, которые искал, и о том, какую радость и какое удовлетворение он при этом испытал. Все это время его лицо находилось совсем рядом с лицом Рэйчел, но никакого движения он не заметил.
Они уехали, когда в палате появилась Фэй, и снова сделали остановку у Элизы — на этот раз, чтобы захватить что-нибудь домой. Джек купил большой пакет сандвичей и уже собирался расплачиваться, когда вдруг ему пришла в голову одна мысль.
— Может, купим булочки с орехами для Дункана и Веры?
Удивленная улыбка Хоуп дала ему тот самый ответ, который и требовался. Булочек он купил целую дюжину.
Джек заглянул в студию Рэйчел, но на этот раз пробыл там недолго. С одной стороны, поступил еще один факс от Дэвида, вдогонку к недавней телефонограмме — на них он не собирался отвечать; с другой стороны, Джек не хотел оставлять девочек одних.
После ленча Саманта снова ушла в свою комнату, так что речь шла, собственно, только об одной Хоуп, которая пристроилась с книгой рядом с ним, на софе. Ее присутствие убаюкивало Джека. Откинув голову на спинку софы, он заснул, и проспал примерно час. Проснувшись, он потянулся и, чувствуя прилив энергии, решил пройтись.
— Саманта все еще у себя? — вставая, спросил он.
— Да.
— Разговаривает по телефону?
— Нет. Прихорашивается.
Это было сказано с таким сарказмом, что Джек решил упрекнуть младшую дочь:
— Ничего, скоро и ты будешь этим заниматься. Не хочешь пойти прогуляться?
Кивнув, она закрыла книжку.
— Сэм? Не хочешь пройтись с нами? — постучав в закрытую дверь Саманты, спросил Джек.
— Я только что помыла голову.
— Ну и что же? Пойдем с нами.
— Идите с Хоуп. Я останусь здесь.
Джек с минуту постоял у ее двери. Несмотря на то что иногда она действовала ему на нервы, он действительно хотел, чтобы она пошла с ними. После визита Виктории и Юнис ему казалось очень важным, чтобы они чаще бывали вместе, втроем. Ему нужна семья, черт побери! Ему нравится общаться со своими дочерьми. Они заполняют пустоту его детских воспоминаний, делают его жизнь более насыщенной, что ли.
Кроме того, сегодняшний бал был для Саманты своего рода поворотным пунктом, и Джек хотел как-то его отметить, хотя бы отчасти заменив собой Рэйчел.
— Так ты точно не идешь? — спросил он в последний раз.
— Абсолютно! — крикнула Саманта.
Боясь, что, настаивая, он сделает только хуже, Джек уступил.
Свои туристские ботинки он привез из города в среду. После развода Джек их ни разу не надевал, но сейчас ногам в них было удобно. Уложив в рюкзак воду и кое-какую еду, он закинул его на спину и вышел из дома, держа за руку Хоуп.