Дорога Короля
Шрифт:
Эрнест рассеянно поблагодарил, выпил вместе со всеми, вытер губы и снова принялся задавать вопросы. Еще одна вещь очень его заинтересовала.
— А что это за… украшения или картины, о которых вы упомянули?
— Да разные библейские истории, — добродушно ответил Гирам.
— И все они имеют отношение к воде? Например, хождение по воде, Иона и кит и так далее?
Оказалось, что нет. Посетители загудели; их головы закачались в знак несогласия. Теперь уже почти все они сгрудились возле их стола, и
— Нет, просто мы брали любую историю из Библии, какая понравится. Хотя, конечно…
— Да?
— Картины-то эти в основном придумывал один человек… Только он уж теперь умер…
— То есть один конкретный человек обычно придумывал для вас все сюжеты подобных картин?
— Точно так, сэр. Мистер Фабер. И скончался он от того же недуга, что и ваш бедный дядюшка, только на год раньше.
— И с тех пор никто не сумел ничего столь же интересного и красивого придумать! — послышался чей-то жалобный голос.
Эрнест колебался. Он быстро глянул на Тинклера, надеясь получить какую-то подсказку, ибо это уже вошло у него в привычку, но лицо Тинклера было на удивление спокойным и непроницаемым. Мало того, он искусно делал вид, что не замечает вопросительных взглядов молодого хозяина. Охваченный внезапным раздражением, Эрнест одним глотком допил остававшийся в кружке сидр и вынес решение:
— Если вам не покажется это излишней самонадеянностью, то я хотел бы признаться… Тинклер!
— Да, сэр?
— Вы ведь болтали тут обо мне, верно?
— Видите ли, сэр… — Тинклер бросил на него скорбный взгляд. — Я рассказал этим людям не больше, чем требовалось для соблюдения элементарной вежливости, уверяю вас.
— Не волнуйтесь, старина! Я всего лишь хотел выяснить, знают ли они, что я немного умею рисовать. В том числе и красками.
— Да, сэр! Это они, конечно же, знают!
— Ну тогда что ж… — Эрнест окончательно собрался с духом. — Вы не против, если я предложу вам парочку собственных идей?
На лицах присутствующих явственно отразились сомнения, смешанные с восторгом. Гаффер Тэттон снова пожаловался, что ему ничего не видно, и кто-то наклонился к нему и стал терпеливо объяснять. Возникшее было замешательство прервал именно старый Гаффер. С трудом поднявшись на ноги, он воскликнул:
— Не отказывайтесь от этого предложения! Вспомните: сейчас уже идет седьмой год, и если мы не сделаем все как надо, то Она…
Отдельные голоса несогласных потонули в возгласах всеобщего энтузиазма.
— Как же это распрекрасно с вашей стороны, сэр! — громко восхитился Гирам.
Итак, все было решено.
Чувствуя, как в крови его снова разгорается то странное возбуждение, которое он уже испытывал несколько ранее, Эрнест спросил:
— Вы, кажется, говорили, что кто-то фотографировал эти картины… эти украшенные колодцы и источники?
— Точно, сэр.
— Значит, я мог бы посмотреть хотя бы несколько таких фотографий, чтобы получить, так сказать, общее представление о… Тинклер, я что-нибудь не то сказал?
— Сэр, я заметил, что люди начинают посматривать на часы. Наверное, пора расходиться. Может быть, нам следовало бы спросить, не ждут ли их домой, к обеду?
По обступившей их толпе пронесся вздох облегчения, и Эрнест, крайне смущенный, поднялся.
— Простите! — воскликнул он. — Я совсем позабыл о времени!
— Что вы, сэр! За что же вам прощения-то просить? — возразил Гирам. — Хотя… кое-кого здесь действительно дома ждут. А что касается фотографий… Джейбиз! — Тот оглянулся на брата. — У нас ведь тоже вроде бы где-то такой альбом был? Ну, с теми фотографиями?
— Да, где-то валялся. Я непременно постараюсь его разыскать, мистер Эрнест!
— Вот и прекрасно! — воскликнул Эрнест. — А я поговорю со священником. Тинклер, вы не знаете, куда я задевал свою шляпу? Ах, вот она! Спасибо. Ну что ж, всего хорошего, джентльмены!
После того как дверь за гостями захлопнулась, довольно долго стояла полная тишина. Наконец всеобщие чувства выразил Джейбиз:
— Вот это действительно настоящий джентльмен! И нас тоже джентльменами называет! Так и сэр Родрик себя вел.
— Зато ее милость — совсем не так! — мрачно заметил Гирам.
И компания, отпуская язвительные шутки в адрес хозяйки замка, стала расходиться. Но тут вдруг раздался громкий возглас мистера Эймса:
— Эй, погодите минутку!
Все головы разом повернулись к нему.
Распахнув пиджак и сунув большие пальцы рук в проймы жилета, мистер Эймс смотрел на них чуть ли не с вызовом.
— Раз вы готовы принять помощь от мистера Эрнеста, — сказал он, — то, смею надеяться, примете ее и от меня. У меня есть поросенок, которого я откармливал для ярмарки в Манкли… Я прожил в здешних местах достаточно долго и знаю, — он бросил взгляд на Гаффера, — какое значение вы придаете празднику украшения колодцев. Надеюсь, вы позволите мне подарить этого поросенка деревне по случаю дня Святой Троицы?
В харчевне на несколько минут воцарилась полная тишина, исполненная неуверенности. Тишину нарушил все тот же Гирам Стоддард. Подойдя к Эймсу, он протянул ему руку и воскликнул:
— Сказано не хуже, чем у мистера Эрнеста! Джейбиз! Налей-ка напоследок еще по одной: за Генри!
— О чем это они? — сердито спрашивал у всех Гаффер Тэттон.
Когда наконец ему все растолковали и сообщили также, что Гирам обратился к мистеру Эймсу по имени, Гаффер просиял.