Дорога на Дамаск
Шрифт:
— Я бы не торопился с выводами. Не забывайте, что окрестностях наших звездных систем сейчас царит относительное спокойствие и тяжелая артиллерия почти никому не нужна.
«Никому, кроме вас», — мог бы добавить Гришанда, но все его и так поняли.
— А вы не боитесь, что снова появятся яваки? — с нарочитым удивлением в голосе спросила Кафари. — Ведь для этого им достаточно пересечь бездну!
— Сейчас явакам не до нас, — отмахнулся Гришанда с беспечной улыбкой добавил: — Первый удар яваков все равно придется по Джефферсону. Выходит, тяжелая артиллерия вам нужнее.
— Она нас не спасет, —
— А как же ваш линкор? — Гришанда, звеня наручниками, заерзал в кресле.
— Это не наш линкор! — отрезала Кафари.
По лицу Гришанды стало ясно, что он все еще считает линкор защитником и спасителем человечества. Ничего удивительного, ведь он не видел, как эта чудовищная машина давит гусеницами беззащитных людей.
Впрочем, восклицание Кафари заставило индуса о многом задуматься. Кажется, он попытался представить, как чувствуют себя те, на кого охотится линкор.
— Ну да, — наконец проговорил Гришанда. — Линкор действительно не ваш. Но ведь он запрограммирован так, чтобы защитить ваш мир от яваков!
— Представьте себе, — негромко добавил он, — что будет, если они снова появятся здесь. Сколько продержится картонная империя Витторио Санторини?.. Вы думаете, мы на Вишну ничего не понимаем?.. Конечно, Санторини мастер пропаганды. По официальным джабовским каналам на Вишну и Мали поступают только байки о счастливой жизни на Джефферсоне. А Санторини сорит у нас деньгами. Особенно на Мали…
Кафари нахмурилась, стараясь понять, к чему клонит Гришанда.
— Продолжайте, — сказала она.
— Санторини и среди моих соплеменников обвел вокруг пальца немало народа. Но ведь и команды космических кораблей не молчат. А беженцы с Джефферсона! А с некоторых пор у нас в колледжах и университетах появилось множество детей высокопоставленных джабовцев. По их поведению нетрудно понять, что на самом деле представляет собой ДЖАБ’а, на что она способна…
— И на что не способна… — с хитрой усмешкой продолжал индус. — Если яваки снова ударят по Джефферсону, джабовское правительство тут же разбежится. Его полиция госбезопасности умеет только запугивать безоружных людей, вымогать взятки у экипажей космических кораблей и закрывать глаза на поток контрабанды.
— А выстоят ли пэгэбэшники против явакских денгов и тяжелых крейсеров?! Или хотя бы против явакской пехоты?! — презрительно воскликнул Гришанда. — Ведь у вас больше нет боевой авиации!.. Если яваки или — не дай бог! — мельконы решат к нам наведаться, судьба Джефферсона будет зависеть только от ваших людей и сухопутного линкора. Считайте нас эгоистами, но нам хочется, чтобы ваша планета смогла хотя бы задержать инопланетных захватчиков на пути к нашей звездной системе.
— Линкор подчиняется правительству Джефферсона, — в очередной раз зазвенев наручниками, подытожил Гришанда. — А что, если это правительство возглавите вы?! Подумайте над этим, коммодор! Мы вот не исключаем такой поворот событий…
У Кафари захватило дух, но она постаралась сидеть тихо, как мышь. Гришанда безраздельно завладел ее вниманием. При мысли о появлении яваков у Кафари замирало сердце, но сейчас ее больше занимали мотивы, подвигшие индуса заговорить об инопланетном нашествии. Кто же он на самом деле?! Не очень-то он похож на простого торговца
Джабовцы разрушили экономику Джефферсона почти до основания. Еще чуть-чуть, и она окончательно рухнет, а за ее крушением последует катастрофа. Озверевшие от голода джефферсонцы начнут рыскать в поисках пропитания. На Джефферсоне еще остались космические корабли, а в руках ДЖАБ’ы обширный арсенал оружия. Завладев им, пэгэбэшники превратятся в армию кровожадных мародеров. А куда им податься?! Естественно, на Вишну!
Будь Кафари на месте правительства Вишну и Мали, ее бы тоже чрезвычайно беспокоило положение, сложившееся на Джефферсоне. Несмотря на постоянные потери в сражениях с повстанцами, пэгэбэшников на этой планете еще великое множество. Пока Кафари не разнесла в пух и прах «Ниневию», школа на этой базе в течение десяти лет ежегодно готовила по пять тысяч сотрудников полиции государственной безопасности. Сейчас в распоряжении ДЖАБ’ы пятьдесят тысяч боевиков. Если эта орда ринется грабить другие планеты, Вишну серьезно пострадает, не говоря уже о Мали…
Гришанда предлагает ей самоходки, с помощью которых она может уничтожить линкор на Джефферсоне или овладеть им. В обоих случаях Витторио Санторини и пятидесяти тысячам его головорезов придет конец— Похоже, таинственный индус и впрямь сотрудник Министерства обороны Вишну или работает на него. С ним стоит иметь дело…
— Ну и сколько же у вас самоходок? И что вы за них хотите? — осведомилась Кафари.
— Значит, они вас интересуют? — свернул белоснежными зубами Гришанда.
— Меня интересует победа! Что же до вашего товара — пока не знаю. — Кафари старалась не выдать своих чувств.
Очередная улыбка Гришанды озарила сумрак, царивший в фургоне.
— Дорогой коммодор, я уверен, что мы договоримся.
— Посмотрим, — невольно улыбнувшись в ответ, сказала Кафари.
Дэнни Гамаль тоже улыбался до ушей. Хмурился лишь осторожный Красный Волк. Впрочем, Гришанда не видел выражения их лиц.
— Вы не пожалеете о нашей встрече, — заявил он.
— Очень хочется надеяться, — подавшись вперед, сказала Кафари.
Начались торги, от которых зависело очень многое. Целый час Кафари упорно сбивала цену, хотя на самом деле денег у повстанцев было полным полно. Ведь за самоходки заплатит ДЖАБ’а! Кафари, с ее командой программистов, не представляло особого труда взломать ее банковские счета на других планетах! На самом деле, все это время она думала о том, как бы лучше подать Гришанде важнейшее условие приобретения его оружия.
Наконец Гришанда согласился на предложенную повстанцами цену. Он сделал это с таким подавленным видом, словно вконец разорился, но про себя наверняка ликовал. Именно в этот момент Кафари решительно заявила:
— Сделка состоится лишь после выполнения вами одного нашего условия.
Блаженно расслабившийся было индус снова напрягся:
— Какого именно?
— Нам необходимо вывезти с Джефферсона очень важный груз.
— Чем же торгуют ваши повстанцы? — осторожно осведомился Гришанда.