Дорога на Дамаск
Шрифт:
Когда Кафари наконец пробралась к Саймону, он взглянул ей в глаза и вздрогнул. Прекрасные глаза молодой женщины пылали гневом и светились нежностью. Саймон прочел в них гордость и сострадание. Он был не в силах пошевелиться, вымолвить хотя бы слово или понять, как она здесь вообще оказалась. После мимолетного колебания Кафари погладила рукой его щеку. Тепло этого прикосновения прогнало боль, жгучую тоску одиночества и мрачные воспоминания. Потом она крепко и нежно обняла его обеими руками, и Саймон взглянул на мир другими глазами. Он сжал Кафари в объятиях так крепко, что несколько мгновений им обоим было не перевести дыхания. Потом Кафари взяла мужа за руку и просто сказала: «Пойдем домой!»
Саймон кивнул.
Он сделал все, что
Часть вторая
ГЛАВА 11
В приемной врача было полно народа.
Судя по всему, потерявшие работу джефферсонцы в основном тратили свободное время на размножение. Впрочем, Кафари было некогда размышлять о стремительном росте городского населения. Она радовалась тому, что у них с Саймоном скоро будет ребенок, и следила за предвыборными новостями. В просторной комнате висел большой информационный экран для просмотра новостей, ток-шоу, спортивных соревнований и идиотических сериалов, которые обожали джефферсонцы. Впрочем, сегодня основной темой всех телевизионных каналов были предстоящие президентские выборы. Передачи были посвящены исключительно этому событию, а фигурировала в них главным образом Джефферсонская Ассоциация Благоденствия, обещавшая мгновенно решить все проблемы населения родной планеты, включая насморк и гонорею. Сейчас почти на всех каналах транслировали интервью с лидером ДЖАБ’ы Насонией Санторини, основавшей ее вместе со своим братом Витторио.
Мужчины не сводили глаз с очаровательной Насонии. Она, на манер простых работниц, зачесала назад блестящие темные волосы. Ее костюм, сшитый из самых дорогих тканей, был скроен так просто и скромно, что Насонии ничего не стоило принимать в нем позы, дышавшие сдержанной силой и грацией. Молодая светская львица говорила спокойно, негромко и с большим чувством. В ее убедительной речи сквозили глубокая озабоченность и возмущение вопиющей несправедливостью, царившей на родной планете.
— Посмотрим правде в глаза, — Насония обращалась к Полю Янковичу, журналисту, который с некоторых пор стал невероятно популярен благодаря тому, что не щадил сил, рисуя джефферсонцам счастливое будущее, уготованное им ДЖАБ’ой. — Предстоящая мобилизация военнообязанных — это смертный приговор, вынесенный нашим молодым людям с совершенно конкретной целью — лишить нашу планету будущего, каковым являются дети нашей честной городской бедноты. Нас держит на мушке беспощадная межзвездная космическая диктатура. Заправляющим Конкордатом милитаристам наплевать на наши нужды и лишения. Им нужна жизнь наших детей, наши заработанные потом и кровью деньги и богатства нашей планеты, которые они похищают у нас под дулом пистолета.
— Это весьма серьезные обвинения, — изобразив озабоченность на лице, сказал Поль Янкович. — Вы можете доказать их обоснованность?
Прелестная Насония нахмурилась:
— Саймон Хрустинов сделал это за нас. Он не скрывает намерений Кибернетической бригады. Мы должны отправить наших детей гибнуть под чужими звездами или расстаться со всем, что создали своими руками. Конкордат шантажирует нас, твердя о каком-то «нарушении договорных обязательств». Нет никакого сомнения в том, что в случае избрания идущего у него на поводу Джона Эндрюса Конкордат за полгода разрушит нашу экономику. У меня разрывается сердце, когда я думаю о том, как рыдали от ужаса наши дети, слушая свирепые заявления полковника Хрустинова.
Кафари отложила книгу, которую рассеяно листала, и стала слушать Насонию. Лживая шлюшка из Мэдисона смеет поливать грязью самого отважного человека на Джефферсоне, без которого она и ей подобные уже были бы покойниками!
Насония Санторини подалась вперед и продолжала срывающимся голосом:
— Я знаю маленьких девочек, которые просыпаются по ночам в слезах, потому что им
Сидевшие в приемной женщины одобрительно закивали.
— Вы видели, — с деланным негодованием воскликнула Насония, — на что способна чудовищная машина, которой командует этот палач? От его беспорядочной пальбы уже погибли тысячи ни в чем не повинных джефферсонцев!
Вот хитрая тварь! Насония и не собиралась отвечать на собственные вопросы. Ей это было не нужно. Задавая их, она внушала своим слушателям уверенность в существовании страшных ответов, которых на самом деле не было. Судя по всему, она правильно рассчитала — в приемной все время раздавались одобрительные возгласы.
Насония вновь подалась вперед и заговорила. Ее поза и тон дышали беспредельной озабоченностью.
— ДЖАБ’а потратила немалые средства, чтобы узнать, что именно Хрустинов и его жуткий агрегат вытворяют на нашей планете. Это просто ужасно! Других слов у меня нет. Джефферсонцам и в голову это не приходило!.. Кстати, вы знаете, что между сражениями сухопутные линкоры нужно отключать? Это обычная мера предосторожности для защиты мирного населения. А ведь хрустиновский монстр все время включен! Он следит за нами днем и ночью, а потом… — Насония выразительно пожала плечами. — Вы понимаете, в какую западню мы попали? Теперь мы обязаны выполнять любые его требования!.. Этому надо положить конец! А кто это сделает? Эндрюс? Конечно же нет! Ведь он рассчитывает, что линкор-убийца запугает нас так, что мы, как бараны, будем выполнять все его прихоти. Избежать этого можно только одним способом! Все порядочные джефферсонцы должны проголосовать за того, кто потребует от полковника Хрустинова выключить наконец свою страшную машину. Мы должны избрать руководителей, у которых хватит мужества заявить Конкордату и Кибернетической бригаде, что мы не боимся угроз и не будем выполнять их безумные требования. Нам нужны новые руководители, которые не воспользуются нашими бедами, чтобы потуже набить себе карманы!
Кафари поморщилась. Насония Санторини была дочерью человека, заправлявшего торговым консорциумом «Таяри». Она с младенчества купалась в деньгах, а теперь предприятие ее отца получало еще большие прибыли, чем до явакского нашествия. Когда в экономической жизни Джефферсона начался хаос, «Таяри» скупил все рыболовецкие траулеры, не исключая те, что были собственностью капитанов и команд. Теперь в руках «Таяри» сосредоточились все средства для добычи рыбы, которую Джефферсон обязался поставлять Конкордату.
«Таяри» отправлял Конкордату сотни тысяч тонн обработанной рыбы, а Конкордат — согласно договорным обязательствам — платил за нее немалую цену. Шахтеры на Мали и солдаты на фронтах не отличались привередливостью в еде, и «Таяри» зарабатывал даже на бросовой рыбе бешеные деньги, значительная часть которых шла в фонды Витторио и Насонии Санторини. Те в свою очередь спешно приобретали акции предприятий горнорудной промышленности на Мали, не пострадавших от потрясений, приносившие солидный доход. Поэтому у ДЖАБ’ы были такие деньги, о каких любой претендент на президентское кресло мог только мечтать.
Тем не менее богатевшие с каждым днем братец и сестра Санторини имели наглость обвинять Джона Эндрюса в том, что сами делали регулярно! Почему же на главных информационных каналах об этом не говорят?! Неужели объективность почила в бозе вместе с остальными представлениями об элементарной порядочности, которые Кафари усвоила с детства?! Девушка еще ни разу не слышала, чтобы Поль Янкович задал кому-нибудь из представителей ДЖАБ’ы каверзный вопрос.
Этот журналист с задумчивым и озабоченным видом в очередной раз спрашивал Насонию Санторини об одном и том же: