Дорога на Торхольм

Соларстейн Варди

Постояв в задумчивости возле загадочного агрегата, сожравшего урну, Влад затем ласково погладил бок механизма.

Он понял главный секрет этого места.

Помещение, которое они откопали, когда-то было фабрикой, на которой изготавливали детали кораблей. Ленты в комнате наглядно иллюстрировали производственный цикл и дальнейшее применение. Конунг уже сейчас мог с уверенностью сказать, что в урнах засовывали материалы и нужные вещества, а на выходе получали рангоут, фурнитуру и такелаж. Магическая верфь. Влад не знал пока точно, но сильно и вполне обоснованно подозревал, что узким местом в производственном цикле будет знакомый, отвратительный, но нужный ресурс.

Миллион шансов без одного, что здесь опять все упиралось в чертову ману. Просто в гигантскую прорву маны.

Спеша проверить свою догадку, Влад почти побежал в самую первую комнату, туда, где должны, следуя логике, на нижней ленте, опоясывающей помещение древнего цеха, находиться описания начала производственного цикла. Добежав и приглядевшись, он содрогнулся: тысячи склоненных фигурок с занесенным узнаваемым профилем клинка Хекса над каждым несчастным, изображенным по всему периметру нижнего барельефа, означали правильность опасений конунга. Мана перегонялась в восемь гигантских октаэдров, которые делили нижний барельеф на кратное им количество частей. На средней ленте барельефа семь из них разносились по машинам, производящим запчасти, а восьмой устанавливался на носу корабля-трансформера.

Конунг все же посчитал, сколько необходимо маны для производства одного суперкорабля — он высчитал количество в шеренге, изображенной на нижнем барельефе, а затем количество, помещавшееся в шаг. После, он измерил шагами один из секторов. Получилось чуть больше тысячи на кристалл. Он обменялся взглядами с ближним кругом, который с интересом следил за его манипуляциями. Марина тоже все поняла и еле заметно отрицательно покачала головой. Не требовалось озвучивать вслух, что данная технология абсолютно точно никоим боком не вписывалась в официальную философию общества, которое хотел построить Великий конунг Вальдур Арвенстарский.

Плюнув на пол, разочарованный исследователь-археолог пошел в галерею подкопа на свежий воздух. Требовалось срочно что-то придумать. Как бы ни шли дела — пиар должен был быть совершенным.

— Маниту нас оделил драгоценным даром! — громко заорал Влад, выйдя из хода и взгромоздившись на один из ближайших пеньков, которые теперь во множестве окружали место археологических раскопок. За последние два дня здесь, расчищая подходы и площадку и заготавливая бревна для крепи, вырубили чуть ли не гектар леса.

— Древние знания нам стали известны! Теперь мы будем строить корабли, которые могут не опасаться произвола речных ведьм. Только эти суда имеют необходимую защиту чтобы плавать по нашей реке!

— А как мы их будем строить? Их создадут волшебные инструменты, что найдены внутри? — задали вопрос из глубин стихийно возникшей толпы на этом импровизированном митинге.

— Нельзя постоянно искать легких путей! — гордо заявил политик и полководец, который в недавней войне захватил свой третий замок Дирн, просто взорвав его вместе с гарнизоном вместо многодневной осады и кровопролитного штурма. — Нам даны чертежи и лекала, по которым мы отстроим наш великий и непобедимый флот! Армия и флот — вот два меча, которыми мы победим всех наших врагов! С нами Маниту, братья! Сделаем все своими руками!

— С нами Маниту! — дружно заорало в ответ собрание.

— А золото, серебро, камни самоцветные? — пискнул все-таки кто-то из задних рядов.

Казалось, конунг должен был проигнорировать подобный вопрос, но не будем забывать, что он командовал не обычными забитыми обритыми призывниками, а наглыми и алчными приземленными лохматыми наемниками, для которых одной новой религии было мало, чтобы промыть мозги.

— Все уже украдено до нас, — дал классический ответ Влад. — Триста тридцать лет тому назад. Там нет ничего кроме пяти или шести помятых и пустых бесформенных гробов. Урны с посмертными подношениями пусты. Есть еще настенные барельефы из сплава меди и олова — бронзы. Но специалистам потребуются месяцы работы над расшифровкой надписей. Все, что можно сказать — речь на них идет о многочисленных жертвах, с которыми древние вожди сопровождались на тот свет. Остатки проклятий до сих пор там. И мы, по-моему, немного, самую малость, нарушили охранительные печати…

Выдав эту откровенную дезу, Владу теперь должен был нанести на эту акварель из лжи завершающий мазок, который совершает мастер, превращая им действительно хорошую картину в законченную работу, переводя за грань, служащую водоразделом искусства мастера от творения гения.

— Воины! Мне нужны добровольцы! Необходимо зарисовать все картины, что там остались! Клянусь, что останки героев, в случае наступления страхового случая, будут похоронены с почестями!

— А что значит "наступление страхового случая"? — проблеял кто-то любопытный среди стремительно редеющей толпы.

— Это когда все умирают, — поспешил поделиться конунг значением нового определения. — Работка-то предстоит опасная. Там только гробы, надписи на стенах и следы надломанного проклятия. Ну, еще проход на грани обвала. Итак, есть добровольцы?

Закончив речь и оглядевшись, Влад отметил, что стоит только в окружении охраны, распределившейся по свободному пятачку вырубленного леса, а за спиной у него переминаются с ноги на ногу его свита. Толпа рассосалась в лесу, будто и не было тут никого и никогда.

— Великий конунг, — внезапно спросил Ингвар, который не отходил от него ни на шаг. — А это правда про духов, которые мы сейчас разбудили?

— Истинному смельчаку, как ты, Ингвар, например, никакие злые духи не страшны, — уклончиво дал ответ Влад. Он понял, что запущенная по наитию, полностью импровизированная деза удалась. Ведь даже те, кто сопровождал его вниз, поверили словам, хотя ничего страшного в подземельях не обнаружили. Но если он не мог прямо сейчас воспользоваться находкой, это не значило, что ее следовало дарить возможным конкурентам. И с бухты-барахты такие дела решать нельзя. Поэтому, вернувшись в терем, он пригласил к себе своих хакерш. Выгнав проявивших законное любопытство рыжих близняшек, Влад некоторое время собирался с мыслями, чтобы обсудить судьбу находки. Он не заметил, как нахмурили носики и негодующе переглянулись его подчиненные — девушкам очень не понравилось, как Влад, пусть и большой сейчас начальник, прогнал двух своих "секретарш", цикнув им, как кошкам, и сказав "брысь отсюдова". Женская солидарность — всегда скрепляющий цемент общества, в котором пытаются верховодить, раздирая на части социум, пораженные вирусом власти самцы.

— Что будем делать с этой подземной фабрикой? — задал риторический вопрос Влад. — Запустить мы ее не можем, требуется мана. Далее нужны восемь загадочных кристаллов, что изображены на панно. Можно совершенно точно сказать, что это не сильмариллы. Зато кинжал Хекс, который тщательно прорисован над каждой жертвой, изображен довольно узнаваемо. Ваши идеи?

Катерина пожала плечами. Ей до фабрики кораблей было фиолетово. Ни инструментами, ни материалами, ни, самое главное, кристаллами они не обладали, и поэтому вопрос о развертывании производства был беспредметным переливанием из пустого в порожнее. Но ее старшая подруга, за неимением конструктива, решила поерничать: