Дорога Патриарха
Шрифт:
– На твоем Энтрери? А-ха-ха! Да мне этого даже на выпивку сегодня не хватило бы.
Вопросительно подняв брови, Джарлакс подвинул дворфу очередную порцию эля.
– Нелликт недооценивает…
– Он бы не стал назначать за твоего приятеля подобающе приличную награду, - перебил Атрогейт.
– Понимает же, что многие и так не прочь поохотиться за его головой исключительно ради славы. Да убить рыцаря Ордена - все равно, что медаль получить. Отличие почище перьев на твоей дурацкой шляпе!
– Для выскочки - пожалуй, - согласился дроу.
– А
– Но когда Нелликт избавится от всех выскочек и поймет, что ошибся, он увеличит компенсацию.
– Я мог бы согласиться или нет, если бы знал, что за муть ты несешь, - проворчал Атрогейт.
– Компе… чего?
– Награду, - пояснил дроу.
– Когда будут перебиты все, кто попытается взять Энтрери, Нелликт наконец поймет, на что он способен, и увеличит награду.
– Ага, или сам убьет твоего дружка - слышь, я ведь так и не сказал, что за этим Нелликт стоит, понял?
– Да-да, само собой.
Атрогейт довольно хохотнул и опрокинул в рот еще кружку.
– А если бы вознаграждение увеличили, может, и Атрогейт попытался бы?
– Я не пытаюсь, ясно тебе, черномазый? Я делаю или не делаю.
– Так сделал бы? За хорошую цену.
– А ты будто нет?
Джарлакс приготовился осадить его, но вдруг и сам понял, что дворф не так уж ошибается, просто цена должна быть невероятно велика.
– Мне твой дружок нравится, - признался Атрогейт.
– Девять Кругов Ада, да вы оба мне по душе.
– Но золото по душе больше.
Атрогейт с удовольствием поднял кружку с новой порцией эля.
– Мне нравится то, что можно получить за звонкую монету. Жизнь-то одна. И кто знает, когда она кончится - на следующей неделе или через триста лет? Но чем дольше я сыт и пьян, тем лучше моя жизнь - так я кумекаю. Для меня важно только прожить жизнь получше, понял, черномазый?
Джарлаксу нечего было возразить против столь убедительной жизненной философии. Он снова сделал знак подавальщице и бросил на стол еще пару золотых.
– Ты мне тоже нравишься, добрый дворф, - промолвил он, вставая.- Поэтому предупреждаю тебя: какую бы цену ни назначил Нелликт - да-да, я понял, если это Нелликт, - поправился он, предупреждая возражение дворфа.
– Так вот, какая бы цена ни была назначена за голову Артемиса Энтрери, ее будет недостаточно, чтобы ты тратил на это свое время.
– А-ха-ха!
– Только прикинь, сколько лет хорошей выпивки потеряешь. Пусть тобой руководят именно эти расчеты.
– И, подмигнув, Джарлакс слегка поклонился и пошел к выходу. Проходя мимо девушки с новым полным подносом, он легонько шлепнул ее, а она в ответ кокетливо улыбнулась.
Да, несложно понять, почему Атрогейт стремился уехать из Ваасы с наступлением холодов. Он и сам бы не прочь перезимовать в таком гостеприимном городе.
Если бы только Артемис Энтрери не нарушил законов гостеприимства.
Джарлакс вышел из таверны на улицу. Дождь уже прекратился, северный ветер разогнал тяжелые тучи, и на небе показались бледные звездочки. Холодало так быстро, что от луж, оставшихся после дневного дождя, уже белыми космами поднимался пар. Джарлакс внимательно посмотрел в оба конца бульвара, убеждаясь, что никто не рыщет поблизости.
– Что же ты натворил, Артемис Энтрери?
– тихо пробормотал он, плотнее запахивая плащ, и двинулся к дому. Однако почти сразу он передумал и пошел в другую сторону - уж очень неожиданно разворачивались события.
Когда он добрался до Петли, город уже утонул в сумерках. Плотные облака, повисшие над горизонтом, спрятали последние бледные солнечные лучи. В некоторых магазинчиках зажгли свечи, потому что, несмотря на темноту, закрывать лавочки было еще рано.
За большим окном «Золотых монет Ильнезары» плясали огоньки свечей в высоком подсвечнике на несколько рожков, а вокруг тускло мерцали хрусталь и камни.
Джарлакс вошел, и над дверью звякнул маленький колокольчик. В магазинчике, кроме хозяйки за прилавком, были только женщина средних лет и молодая парочка, разглядывающая витрины.
Джарлакс с удовольствием отметил, как побледнела старшая женщина, заметив его. Еще приятнее стало, когда молодая особа отступила к своему спутнику и так вцепилась в его руку, что тот оторвался от витрины и невольно открыл рот при виде дроу, однако сразу напыжился, храбро выпятив грудь. Обведя магазин быстрым взглядом, он обошел Джарлакса, вежливо приподнявшего шляпу, и повел свою спутницу к выходу. Девушка, проходя мимо, невольно вздрогнула и еще теснее прижалась к молодому человеку.
– Ох, до чего я люблю человечину!
– шепнул Джарлакс им вслед, девушка ойкнула, а юноша решительно толкнул дверь.
Но дроу даже не обернулся. Он и так слышал нервный звонок колокольчика.
Посетителей осталось лишь двое. Незнакомая, уже не юная женщина смотрела на него со смешанным выражением испуга и заинтересованности.
Джарлакс поклонился ей, быстро проделал какое-то движение пальцами, и в его руке оказался поздний пурпурный альведум, редкий цветок Ваасы. Он протянул его незнакомке, но та не взяла и пошла к выходу, не спуская с дроу глаз. Джарлакс пожал плечами, цветок исчез. Женщина же смерила его взглядом с головы до ног, будто оценивая.
Дроу, притворяясь, что его привлекли какие-то золотые вещицы, подошел к ближайшей витрине. Склонившись над ней, он украдкой продолжал наблюдать за посетительницей и хозяйкой. Наконец дверной колокольчик тихонько звякнул. Обернувшись, он бросил на незнакомку последний взгляд и понял, что она думает о нем и хозяйке магазинчика, - очень уж красноречивой была улыбка женщины.
– Это жена Йентиеля Сармагона, главного надзирателя тюрем Гелиогабалуса и близкого друга барона Даймиана Ри,- сообщила Ильнезара, как только за посетительницей закрылась дверь.
– Поосторожнее, если захочешь переспать с ней.