Дорога Патриарха
Шрифт:
– По-моему, она довольно пресная, - заметил Джарлакс, продолжая разглядывать ожерелье, которое держал в руках.
– Как и большинство людей, - согласилась Ильнезара.
– Полагаю, это оттого, что они все время помнят о близкой смерти. Страх перед будущим снедает их и угнетает чувства.
– Ну, если так рассуждать, то дроу - гораздо лучшие любовники.
– А драконы - еще лучше, - не моргнув, добавила Ильнезара, и Джарлакс не стал возражать, с улыбкой коснувшись полей шляпы.
– Однако тебя, похоже, даже связь с драконом не устраивает, - нахмурившись, промолвила она.
Джарлакс помолчал,
– Разве я кажусь тебе недовольным?
– По-моему, ты излишне суетлив.
– Просто мое недовольство или, наоборот, удовлетворение не распространяется на всю мою жизнь,- ответил Джарлакс.
– Во многих отношениях я вполне счастлив, вполне. А в некоторых - не совсем.
– Ты живешь ради новых ощущений, - сказала Ильнезара, - и не можешь быть счастлив, если дорога перед тобой слишком ровная и гладкая.
Джарлакс опять помолчал, обдумывая ответ, потом широко улыбнулся:
– А ты проведешь остаток своей жизни, наслаждаясь тем, что покупаешь безделушки, а потом перепродаешь их задорого.
– Кто сказал, что я их покупаю?
– парировала драконица.
Но Джарлакс все же спросил:
– Так ты счастлива, Ильнезара?
– Да, мне нравится такая жизнь.
– Но лишь потому, что ты измеряешь ее коротким существованием короля Гарета и его друзей, которых боишься. Не к такой жизни ты предназначена, она вам чужда, для тебя с сестрой это только спокойная пристань, из которой потом можно снова плыть к новым горизонтам.
– А может, мы, драконы, не такое непоседливое и ненасытное племя, как дроу? Может, мы довольствуемся малым: любовник-дроу на этой неделе, спасение торгового корабля - на той?
– Считать это оскорблением?
– Лучше быть оскорбленным, чем сожранным.
Джарлакс снова помолчал - странный какой-то выходил разговор. Он не понимал, где заканчивается шутливая перепалка и начинаются серьезные угрозы, а когда имеешь дело с драконом, это может быть опасно.
– Вероятно, именно это тебе и нравится: благодаря своей… непоседливости я вношу новые краски в наши отношения, - проговорил он, напуская на себя вид, придававший ему сходство с проказливым мальчишкой.
Но Ильнезара даже не улыбнулась. Сжав губы, она смотрела прямо перед собой, сквозь него.
– Ты такая серьезная, - заметил он.
– Надвигается буря.
Джарлакс развел руками, прикидываясь, что не понимает, о чем она.
– Ты вышел живым из замка короля-колдуна,- пояснила драконица.
– А не в твоем обычае просто оставаться в живых. Ты-то везде выгоду отыщешь, как в башне Герминикля, например.
– Да я едва ноги оттуда унес.
– Ноги, а еще что?
– Если мы оба будем говорить загадками, тогда ни один из нас не узнает то, что хочет, сударыня.
– Считаешь, что постройки Женги сослужат тебе службу, - прямо сказала Ильнезара.
– Обнаружив там могущественную магию и, вероятно, послушное войско, ты, видимо, решил обратить все это себе на пользу.
Джарлакс хотел возразить, но она жестом остановила его.
– Одно дело - стать сперва младшим рыцарем, потом заслужить полное рыцарское достоинство и сделаться заметной фигурой в Дамаре законным путем, - продолжала она.
– И совсем другое - возвыситься самочином. В стране, где полями и деревнями управляет король Гарет, а темными закоулками - Тимоско, это значит навлечь на себя немалые беды.
– Если только мои предполагаемые сторонники не окажутся сильнее моих вероятных врагов, - заметил дроу.
– Они не сильнее, - не задумываясь, возразила Ильнезара.
– Ты находишься во власти заблуждения, которое свойственно всем мечтающим возвыситься, не важно, каким путем. А мы с сестрой ни в коей мере ему не подвластны. Мы с ней встречались с Женги еще до Смутного Времени. Сейчас его имя проклинают по всей стране, но когда-то он пользовался большим почетом или, скажем так, был достаточно могуществен, чтобы расправиться с любым, кто осмеливался открыто выступать против него. И к нам он пришел не с угрозами, а с весьма соблазнительным предложением.
– Предложил бессмертие. В качестве личи.
– Черный Уршула не был единственным, кого Женги удалось уговорить, - сказала драконица.
– Когда все наследие Женги выйдет на свет, оживет сотня драколичи. И не важно когда - через месяц, через сто или тысячу лет. Они существуют, их бессмертный дух ждет своего часа в камнях-талисманах, спрятанных в книгах.
– Камень Ильнезары тоже?
– И я, и Тазмикелла сделали свой выбор еще в то время, когда казалось, что остановить Женги никому не по силам, - промолвила она и вперила в Джарлакса тяжелый взгляд, который красноречивее слов говорил: если уж сам король-колдун не смог соблазнить их во времена своего могущества, то Джарлаксу и подавно нечего на это надеяться.
– Мы с сестрой полагаем, что в период зимнего затишья твои услуги нам не потребуются, - подытожила Ильнезара.
– И Энтрери тоже. И если вы хотите уехать из Гелиогабалуса и отдохнуть после тяжелых испытаний, скажем, на побережье Лунного моря с его мягким климатом, то отправляйтесь, с нашими наилучшими пожеланиями.
Джарлакс улыбнулся, все поняв.
– Если же вдруг нам понадобится ваша помощь, пока вы еще будете поблизости, мы найдем вас, - заверила она таким тоном, что стало ясно: этого никогда не будет. Их гонят.
Более того, Ильнезара и Тазмикелла стремятся не иметь с ними больше ничего общего.
– Поосторожнее, Ильнезара, - отважился Джарлакс.
– На севере мы с Артемисом многое нашли.
Она сощурила глаза, и дроу на мгновение испугался, что сейчас она примет свой истинный облик и бросится на него. Но она спокойно проговорила:
– Наверное, достаточно, чтобы привлечь к себе внимание.
– Чье?
– не сразу спросил он.
– Твое?
– Я относилась к тебе со вниманием и до поездки на север.
Джарлакс пристально поглядел на нее. Она вынуждена дать ему отставку, но, похоже, сама не слишком этому рада, отсюда и странная печаль в глазах.
– Что ж, вероятно, мы отправимся на юг, - сказал он.
– Я же вырос в Подземье и не люблю холодов.
– Пожалуй, это разумно.
– Думаю, будет правильно и с моей стороны, и особенно со стороны Артемиса доложить королю Гарету о нашем отъезде. Хотя не очень-то хочется ехать для этого на север, в Бладстоун-Виллидж. Там уже холодно. Но все-таки я чувствую себя обязанным сообщить ему, а такое послание, как ты понимаешь, городскому стражнику не доверишь.