Дорога в Ауровиль
Шрифт:
– Ну, хорошо, – сказал Андрей. – Но ведь не каждый может бросить все и переехать в Индию, чтобы строить будущее. Некоторым, может быть, просто этот климат противопоказан. Да и разумно, на мой взгляд, было бы не только Ауровиль развивать, но и строить подобные поселения по всему миру. Почему этого больше нигде не происходит?
– Происходит, – ответил Костя. – Есть довольно много поселений, в чем-то похожих на Ауровиль. Но большинство из них стоят лишь на идее экологической гармонии и желании людей удалиться от городов. Им всем не хватает той цельной философии, на которой основан Ауровиль. А в результате в головах у людей все равно остается весь этот мусор и ложные идеалы, ведущие нас по замкнутому кругу.
– Что такое «мусор» и что значит «ложные идеалы? – спросила Лена.
Костя отставил стакан с чаем в сторону, взял лист бумаги, ручку и принялся записывать.
– Пишу по пунктам, – прокомментировал он. – Первое – религия, второе – государство, третье – семья, четвертое – нажива, пятое – власть, шестое – привилегии, седьмое – злоба, восьмое – мое. Слово «мое» тут ключевое. Можно развивать дальше: «мое государство», «мой куш», «моя семья», «мой сад». Все, что соотносится с гордыней и определением «мое».
– А если я не хочу выбрасывать из головы мою религию и мою семью? Значит, я не пригодна сообществу?
– Я точно не пригоден, – сказал Андрей, глядя на список, – по пунктам два, три, четыре и шесть.
– Сообществу может быть пригоден любой нравственный человек, который несет в себе индивидуальность, – ответил Костя. – Просто нужно отдавать себе отчет, что религия и семья – это твое личное пространство, которое никто тебе не запрещает иметь, если оно тебе нужно. Но оно нужно тебе, а не обществу. Общество не должен волновать твой Бог. Для него должно быть важно, насколько твои действия согласуются с божественным. Способен ли ты блюсти те же базовые принципы – не красть, не убивать, любить своего ближнего и так далее. А как ты называешь своего Бога и каким образом ему молишься – твои личные проблемы. Мне, например, до лампочки – кришнаит ты или православный. Меня волнует, как ты ведешь себя по отношению ко мне и к обществу. То же самое и относительно семьи. Важна любовь. А твое общее хозяйство с другим человеком – это твое личное хозяйство. Его у тебя никто не отнимает. Важно развитие детей, которое, на самом деле, должно обеспечивать общество, потому как гармоничное общество сделает это лучше любого родителя… Если же для тебя прежде всего важно, чтобы твои дети молились твоему Богу, то тогда, конечно, в таком сообществе тебе делать нечего.
– То есть ты хочешь сказать, что детей должны воспитывать не родители?
– Конечно. Должна быть система воспитания нравственного человека, выработанная обществом. Детей должны воспитывать профессионалы – педагоги и психологи. И это должно быть именно воспитание, а не дрессировка, как у нас. У всех людей разные способности к воспитанию, педагогике, преподаванию. Кто-то вообще на это не способен. Тем не менее, когда такие люди заводят детей, общество возлагает на них такую же ответственность. А на самом деле ответственность за воспитание и образование должно нести общество. В современной системе, например, семья в принципе не способна дать человеку полноценное образование, и в результате его дают общественные институты – школа, вузы, массмедиа. А ответственность несет все равно семья, которая на эти институты не только повлиять не может, но даже не всегда может понять, какие цели решают эти институты по отношению к их детям. Тем более, что в большинстве случаев никаких целей и нет, кроме вдалбливания информации и какой-нибудь идеологии. Совершенно очевидный парадокс, который люди упрямо не хотят замечать… И не надо мешать в одну кучу родительскую любовь с образованием и воспитанием… Вы посмотрите на родителей в массе. Мало того, что в большинстве своем они никакие не педагоги, так среди них и просто монстры попадаются. Мы передаем нашим детям наши собственные недостатки (прекрасно при этом зная о них) и получаем таким образом порочный круг. Воспроизводим в поколении детей свой собственный портрет, который самим нам не всегда приятен.
Скрипнули ворота. Мы повернулись и увидели Свету, спешащую к нам.
– Ребята! – сказала она. – Поехали в Све-Дам! Там сейчас концерт интересный будет.
Все зашумели, стали расспрашивать, что за концерт. Лена сказала, что устала и пойдет спать. Остальные запрыгнули на своих двухколесных коней. Затарахтели двигатели, и небольшая мотоколонна, разрезая темноту светом фар, двинулась вдоль пляжа.
По дороге я вспомнил, что в бензобаке моего скутера почти пусто, остановился у палатки, чтобы заправиться, и дальше уже ехал в одиночестве.
За Килапалаямом я чуть не натолкнулся на полной скорости на лежащую на дороге корову. Она по-собачьи положила голову на асфальт, слившись в темноте с окружающей средой. Похоже, я задел ее нос колесом.
Путь мой лежал через центр города, мимо Матримандира. Когда к нему подъезжаешь ночью, он не появляется неожиданно перед тобой, а начинает понемногу угадываться за высокой кустарниковой оградой таинственным мерцанием, переливающимся желтым свечением и красными огнями. В ограде появляется просвет, затем широкие ворота, и вот уже его видно весь, похожий на корабль инопланетян, приземлившийся где-то среди джунглей.
Я остановился, заглушил двигатель и подошел поближе к воротам.
Над огромной, играющей золотым светом сферой, чуть правее на небе зависло небольшое, освещенное лунным светом облако. Вокруг мерцали звезды… Я уже собрался уезжать, как в этот момент из-за облака вылетел метеор. Ничего подобного я не видел в жизни! Это не была обычная падающая звездочка из серии «успел загадать желание?» Хорошо виднелась его яркая большая голова. Он летел полого, прямо над куполом храма, оставляя за собой толстый огненный хвост, похожий на дыхание дракона. Можно было успеть загадать кучу желаний, но я просто стоял, замерев с открытым ртом…
Послышался приближающийся звук двигателя. По веткам ограды забегали блики света. Какой-то скутер подъехал, остановился рядом со мной и замолчал. Свет фары погас. В полутьме я увидел Лену. Она смотрела то вдаль, то на меня своими удивленно-распахнутыми глазами.
– Ты видел? Я чуть с мотика не упала.
Дорога в Aуровиль
Дорога в Ауровиль, отходящая от прибрежного шоссе, требует отдельного описания. Человеку, решившему остановиться в этом месте надолго, предстоит проехать по ней бесчисленное множество раз.
Путь начинается с внушительного горба спид-брейкера, или, как называют у нас, лежачего полицейского. Без него здесь никак. Иначе бешеные мотокрикши будут вылетать на перекресток, не сбавляя скорости, пачками. Знаменитая гоголевская фраза: «Какой русский не любит быстрой езды!» свидетельствует о том, что Николай Васильевич не был знаком с индийским трафиком. Тук-туки мало того, что ездят всегда с максимально возможной для данного транспортного средства скоростью, они еще редко тормозят. То есть делают это только тогда, когда им угрожает непосредственная, видимая опасность. Наличие впереди перекрестка, поворота или сужения дороги таковыми не считаются.
Справа в этом месте, на углу стоит кафе, именуемое многими туристами «французским». Со своей крашенной в серый цвет террасой с резными белыми колоннами оно очень симпатично смотрится со стороны, действительно напоминая о годах французского правления в Пондичерри. Но внутри это колониальное обаяние куда-то исчезает. Кафе это далеко не самое дешевое, кухня здесь оставляет желать лучшего, да и сидеть рядом с шумным шоссе не великое удовольствие. Единственная причина, по которой я иногда захожу сюда, – стопка хороших фотоальбомов, журналов и путеводителей, лежащая на столике у входа.