Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов
Шрифт:
– Похоть и ярость, – подтвердил я.
Это было на лицах коммунальщиков. Не временная эмоция, а застывшая, константная. Вечный слепок.
– У нашего нанимателя жёсткое растроение личности.
– Как минимум, – сказал я.
– Как минимум «жёсткое»?
– Как минимум «растроение».
– И что делать? – спросил Лёха.
– Это должно быть нашей проблемой?
– Не думаю. Это – проблема людей.
– Тогда – заканчивать работу.
В открытом навесном шкафчике виднелась уходящая в темноту лестница.
– Вы больше не сможете там прятаться, – сказал я
В ответ – рык. Возможно, они даже не умели говорить. Как и потаённые личности нашего нанимателя. Темноте не нужны голоса, достаточно – звука.
Лохматый бросился на меня и попытался укусить за лицо. Я схватил его за плечи и откинул назад. Он ударился головой о батарею, заскулил, обратил лицо к лестнице в полумраке шкафчика и прыгнул туда.
Шмяк!
Он словно врезался в невидимую преграду. Упал на линолеум.
– Мы знаем о чёрных тайнах. Теперь их не спрячешь в темноте. Теперь в ней не спрятаться самому.
Лёха достал из кармана небольшую коробочку, открыл, взял мел и вывел на стене два слова.
«УБИЙЦА»
«НАСИЛЬНИК»
Домовые закричали.
Убивать словом не так просто как кажется, и не так комфортно, как могло бы.
Слишком много шума.
Последние домовые этой квартиры превратились в сияющие шары голубого света, которые взорвались яркими, как новенькая иномарка в солнечный день, искрами. В некоторых местах начал тлеть линолеум. Я набрал в стакан воды и залил чёрные точки водой.
Последняя неприятность.
Если не считать мыслей о лопнувшей машине…
В топку будущее! И кто сказал, что даже намёк о ещё не свершившемся – это круто?
Стоп кадр.
Охотники на домовых и сами домовые.
Мы как писатели и неграмотные читатели. Мы с Лёхой пишем, а они не понимают наших произведений. Фыркают, противятся, не принимают. И, в конце концов, самоликвидируются, подальше от наших рукописей.
Мы ведь настойчивые.
Писать не перестанем.
Пуск кадр.
Плата за очистку квартиры ждала нас в кухонном ящике, рядом с вилками и ложками. Она была там всё это время. Нам доверяют, другого выхода нет. Даже у монстров с человеческими лицами.
Лёха пересчитал купюры и спрятал в карман.
– Как насчёт молока? – спросил он.
– Со сладеньким, – кивнул я.
– Непременно. Нужно отметить.
Когда не останется домовых – это обрадует лишь людей. Тех, что живут под крышей своих домов, а не где-нибудь в пещерах или ромашковых полях. Порадуются люди, да и забудут, как когда-то забыли дворовых (этих не перебили охотники, а отвергли сами дворы, бетонные, злые, с ржавыми детскими горками и изгаженными газонами), – других проблем валом.
Когда не останется домовых – пропадут заказы. Мы с Лёхой потеряем работу.
Когда-нибудь так и будет.
Мир без домовых.
Потому что мы с Лёхой профессионалы. А люди не любят текущие потолки и несчастья.
Мир без злых домовых: выживал и проказников.
Мы-то – помощники –
– Когда-нибудь придётся самим мочиться на потолок, – вздыхает Лёха. – И охотиться на самих себя…
Он говорит с сожалением. В шулерстве – мало приятного. Только результат.
– Угу. Когда-нибудь, – соглашаюсь я, запивая рафинад топлёным молоком.
Угу. Приятного мало.
Да и эти потолки, знаете ли… Законы гравитации, все дела. Цель вроде и под тобой, когда стоишь вверх тормашками возле люстры, но объясни это жидкости…
В общем, та ещё работёнка.
Даже для домового.
Из дневника Дмитрия «Коркамурта» Чердачного.
Разумеется, утерянного.
Дневника – не Дмитрия.
Проблемы авансом
Те, кто утверждают, что дурные мысли притягивают несчастье, – правы. Это как постоянно плевать в канализационный люк, только изотерический. Рано или поздно оттуда появится некто в каске и настойчиво поинтересуется, какого лешего вы тут вытворяете.
Уже довольно давно Сергей Иванович Накликаев занимался мысленным словоблудием – прогнозированием своего ближайшего будущего. Самого-самого ближайшего, того, что вот – за углом дома в виде ледяной морковины, сорвавшейся с крыши. Или на кухне с запертыми окнами и потухшим огнём в духовке старой газовой плиты (тут надобно уточнить: на кухне какого-нибудь менее удачливого в бизнесе товарища – «умный» духовой шкаф Накликаева подобных фокусов не позволил бы). Или где-то внутри самого Накликаева, по словам врачей здорового, как бык, в виде внезапно отказавшей какой-нибудь важной релюшки…
Но не мог, не мог он принять, что всё идёт так гладко! И в личной жизни, и в работе, и в плане здоровья! Обязательно где-нибудь подлянка сыщется, пробьёт на контур в слабом месте… Да так, что мало не покажется!
«Машина собьёт, – думал Накликаев, каждый раз переходя дорогу (разумеется, только на зелёный свет!). – Колымага какая-нибудь. Может, и вовсе велосипед…»
«На почте письма перепутают, и – получите сибирскую язву с уведомлением! А этот злокачественный карбункул точно меня живучей… при минус двадцати поспит, да хоть двадцать лет, а потом глазки откроет, порами вспорхнёт: „Привет, вот он я!“» – готовился каждый раз Накликаев, вскрывая корреспонденцию. В респираторе, в перчатках, с телефоном под боком.
И так его это ожидание терзало, не передать. Подумывал даже открыться наступающему року, перестать подстраховываться, чтобы испить горькую чашу в раз… а там, авось выдюжит, и вместе с тем лимит несчастий будет исчерпан.
Мрачные мысли продолжали пухнуть в голове, как лужи под крупным дождём.
«Указ какой-нибудь накропает чиновьё… Из-под частников одеяло выдернут – мол, всё, нельзя больше вам оценкой имущества заниматься, – а государство монополистом сделают. Контору закрыть придётся…»