Дорога затмения
Шрифт:
— Тебе помочь? — спросил Сен-Жермен, заранее зная, каков будет ответ.
— Нет, разумеется. — Слуга помолчал. Потом сказал: — Тут где-то должна быть баня. Советую поискать ее, одежду я разложу.
Сен-Жермен посмотрел на сундук.
— Спрячь меч Масаги за обивку. Там также хранится около дюжины драгоценных камней, что при нашей теперешней нищете, конечно же, маловато. — Он выразительно постучал пальцем по крышке укладки. — Надо бы где-нибудь установить хотя бы плохонький атанор, чтобы пополнить наши запасы.
— Вы собираетесь обустроиться здесь? — ошеломленно
— Ну-ну, не волнуйся, конечно не здесь. Но провести в этих стенах месяц-другой нам, пожалуй, придется. — Сен-Жермен встряхнулся, отгоняя ставшую для него привычной тоску. — Посмотрим, где у них баня. — С этими словами он выскользнул в коридор и какое-то время безрезультатно кружил по лабиринтам монастыря.
Чуть позже его обнаружил спешащий к молитве лама. Он проводил незнакомца туда, куда ему требовалось. Сен-Жермен поблагодарил провожатого и с наслаждением окунулся в царство горячего пара.
Верный своему обещанию Руджиеро приготовил для господина смену одежды, и тот с облегчением облачился в нее. Он надел франкскую длинную блузу из черной шерсти с красно-малиновой окантовкой ворота и манжет, набросил поверх нее меховую накидку, из под которой выглядывал алый рубин, оправленный в серебро, затем натянул облегающие рейтузы и византийские — с раструбами над коленями — сапоги. Принарядившись таким образом, Сен-Жермен слегка взбил свои короткие волосы и уселся на низенький стул, весь обратившись в слух. Он был уверен, что за ним вот-вот кто-нибудь явится, и не ошибся.
Когда звуки молитвенных песнопений в главном зале усилились, в дверь постучали. Сен-Жермен встал, открыл дверь и увидел перед собой согбенного старика в бесформенном одеянии.
— Я не лама, — прошамкал старик, — я слуга нашего настоятеля, который будет весьма обрадован, если ты соизволишь уделить ему малую толику своего времени.
Сен-Жермен предельно сосредоточился и ответил, тщательно подбирая слова:
— Я признателен высокочтимому настоятелю за желание видеть меня. — Он помедлил. — Мой слуга будет обеспокоен.
— Ему сообщат, куда ты ушел и когда следует ожидать твоего возвращения. — Старик рассмеялся, обнажив голые десны. — Покои настоятеля находятся в южном крыле.
Сен-Жермен поклонился и последовал за стариком, оглашая сонную тишину коридоров огромного храма громким стуком своих каблуков.
Стены залов, сквозь которые вел его медленно ковыляющий проводник, покрывали красочные изображения диковинных существ, в некоторых помещениях стояли деревянные статуи — позолоченные и с ярко-синими волосами. Сен-Жермену захотелось спросить провожатого, в чем причина такой странности, но он удержался, напомнив себе, что время для расспросов у него еще будет, ибо им с Руджиеро, по всей видимости, придется здесь зимовать.
Старик остановился перед простой двустворчатой дверью и стукнул в нее лишь раз. На стук отозвался чей-то тихий, невнятный голос.
— Тебя ожидают, — сказал старик и, повернувшись, заковылял прочь.
Комната, в какую вошел Сен-Жермен, мало чем отличалась от отведенной ему кельи. На полу — на толстой циновке — сидел человек
— Ага! — живо воскликнул сидящий. — Так вот вы какой! Я настоятель здешней обители, мое имя Сньин Шез-раб. — Он сделал жест, очевидно приветственный, Сен-Жермен, в свою очередь, отвесил церемонный поклон.
— Я и мой слуга благодарим вас за оказанное нам гостеприимство, — произнес он, сожалея, что речь его несовершенна.
Настоятель, похоже, прочел его мысли, ибо сочувственно закивал головой.
— Наш язык, кажется, не очень-то вам дается, я же не говорю по-китайски. Но вы ведь понимаете то, что вам говорят?
— Да, — сказал Сен-Жермен, раздумывая, оставаться ли ему на ногах или приличней сесть.
Сньин Шез-раб вновь прочел его мысли и встал с циновки. Он был невысок, но держался как человек, неколебимо в себе уверенный, и внушал невольное уважение.
— Несомненно, вы задавались вопросом, почему вас сюда привели.
«Значит, мальчишка был-таки к нам подослан!» Сен-Жермен поднял бровь.
— Думаю, у вас были на то основания.
Сньин поклонился.
— Основанием послужило пожелание Сгия Жел-ри, нашего глубоко почитаемого учителя. Он услышал о вас и захотел встретиться с вами.
— Его пожелание равносильно приказу? — спросил Сен-Жермен.
— Ну разумеется. Мы счастливы повиноваться ему, достойнейший чужеземец. — Монах пожевал губами. — У вас ведь имеется имя, каким вы позволяете себя называть?
— В Китае я был известен как Ши Же-Мэн, — кивнул Сен-Жермен.
— Ши Же-Мэн, — повторил настоятель. — Прекрасно. — Он снова сел на циновку и, подобрав под себя ноги, указал на низенький стул: — Давайте побеседуем, Ши Же-Мэн.
— Как вам будет угодно. — Сен-Жермен с осторожностью опустился на маленькое сиденье, из вежливости стараясь не показать, что на голом полу он мог бы устроиться с гораздо большим удобством.
— Наш учитель принадлежит к плеяде великих наставников, — заговорил Сньин Шез-раб. — Он далеко продвинулся по пути, его мудрость безмерна. — Монах пристально оглядел гостя. — Вы чужеземец и, возможно, не понимаете, какая вам оказана честь. Я поясню. До настоящего времени учитель не изъявлял желания кого-либо видеть, хотя иногда он снисходит к просьбам своих почитателей. Встречи с ним добиваются многие, ее ищут и простые ремесленники, и короли. Монастырская канцелярия завалена прошениями, на которые по большей части налагают отказ. Вы первый из посторонних храму людей, к кому он проявил интерес и с кем, рискну сказать, сам добивается встречи.
— Я удивлен, — сказал Сен-Жермен. — Думаю, ваши края посещает достаточно чужеземцев.
Пускать пыль в глаза свойственно для Востока, и он это знал. А потому хотел дать понять велеречивому священнослужителю, что сделанный их учителем выбор ему нисколько не льстит.
— Вы не простой человек, Ши Же-Мэн, — твердо заявил настоятель. — И как личность, и как чужеземец. В большинстве своем посещающие нас чужеземцы невежественны и оказывают на окружающее столь же незначительное влияние, что и осенний листок на течение горной реки.