Дорога
Шрифт:
— Она не вернется?
— Нет, — ответил он.
Всегда такой предусмотрительный, готовый к любым неожиданным поворотам. Идеальное существо, не страшащееся собственного конца. Они сидели у окна в халатах, ели поздний ужин при свечах и наблюдали, как на горизонте горят города. Несколько ночей спустя она родила — в их кровати, при свете фонаря. Резиновые перчатки для мытья посуды. Происходило невероятное. Сначала появилась макушка. Вся в крови, реденькие темные волосики. Первое испражнение кишечника. Он как будто не слышал ее криков. За окном надвигающийся холод да пламя вдали. Он держал на весу крохотное красное тельце, такое голенькое и беззащитное,
— У тебя были друзья?
— Да, были.
— Много?
— Да.
— Ты их помнишь?
— Да. Я их помню.
— А где они сейчас?
— Умерли.
— Все?
— Все до единого.
— Ты по ним скучаешь?
— Да.
— Куда мы идем?
— На юг.
— Ладно.
Весь день они шагали по черной дороге, лишь под вечер устроили привал и немного перекусили. Берегли свои скудные запасы. Мальчик достал из тележки игрушечный грузовик и сучком прокладывал для него дорогу в пепле. Грузовик медленно катился. Мальчик изображал шум мотора. Было почти тепло, и они уснули прямо на земле, зарывшись в листья и подложив рюкзаки под голову.
Его разбудил какой-то звук. Повернулся на бок, прислушался. Медленно поднял голову, в руке — револьвер. Посмотрел на сына, а когда перевел взгляд обратно на дорогу, то ужаснулся: эти подошли так близко, что можно было легко разглядеть идущих в первом ряду. «О господи», — прошептал. Дотянулся до ребенка и легонько его потряс, не спуская глаз с дороги. Они приближались, шаркая ногами по пеплу, поводя из стороны в сторону головами в капюшонах. Некоторые — в противогазах. На одном — костюм биохимической защиты. Неимоверно грязный, весь в пятнах. Опущенные плечи, в руках длинные дубинки. Кашляют. Потом с дороги донесся звук, похожий на рев дизельного мотора. «Скорей, — прошептал он. — Скорей». Засунул револьвер за пояс, схватил мальчика за руку, поволок тележку среди деревьев и опрокинул там, где она бы меньше всего бросалась в глаза. Мальчик онемел от страха. Отец притянул его к себе: «Ничего, ничего. Надо бежать. Не оборачивайся. Бежим».
Перекинул оба рюкзака через плечо, и они понеслись по выжженному лесу. Мальчик помертвел от ужаса. «Беги, — прошептал ему отец. — Беги». Оглянулся назад: грузовик все ближе и ближе, в кузове стоят люди, озираются. Мальчик упал, он его поднял рывком: «Ничего, ничего. Бежим».
Он заметил просвет в лесу, решил, наверное, канава или просека, оказалось — старая заброшенная дорога за стеной бурьяна. Кое-где сквозь пепел проступают участки потрескавшегося асфальта. Заставил мальчика пригнуться, упали плашмя, прислушиваясь, с трудом переводя дыхание. Различили тарахтенье дизельного мотора, непонятно на чем работающего. Приподнялся, увидел крышу кабины грузовика, ползущего по основной дороге. Мужские фигуры в кузове, у некоторых в руках ружья. Грузовик проехал, черные выхлопные газы клубились между деревьями. Мотор явно барахлил. Сбивался, чихал. Звук удалялся.
Присел, стукнул себя по лбу: «О боже». Слышно было, как мотор фырчит и глохнет. Потом тишина. В руке револьвер, не помнил, когда выхватил его из-за пояса. Услышал, как они переговариваются, открывают и поднимают капот. Сидел, обняв мальчика одной рукой. «Ш-ш-ш, — сказал ему, — ш-ш-ш». Через некоторое время мотор опять заработал, скрипя и потрескивая, как старый корабль. Чтобы грузовик завелся, людям пришлось его толкать. И скорость набрать оказалось не так-то легко, ведь
Он поднял револьвер, прицелился. Человек остановился, одна рука висит как плеть, на лице — замызганная мятая маска, какие раньше носили маляры. Сдувается и раздувается при каждом вдохе-выдохе.
— Иди вперед.
Человек посмотрел на дорогу.
— Не оглядывайся. Смотри на меня. Не вздумай кричать. Убью.
Тот сделал несколько шагов вперед, одной рукой придерживая штаны. Неровные дырки в ремне — хроника голода. Другой конец ремня лоснится — об него затачивают нож. Человек отступил к обочине, посмотрел на пистолет, посмотрел на мальчика. Черные круги вокруг запавших глаз. Будто из глазниц человеческого черепа смотрит дикий зверь. Аккуратно подстриженная квадратная борода, судя по всему — пользовался ножницами, на шее — татуировка, отдаленно напоминающая птицу. Тот, кто наносил татуировку, похоже, плохо представлял, как выглядят настоящие птицы. Жилистый, худой. Первые признаки истощения. Грязный синий комбинезон и черная кепка-бейсболка с вышитым названием какой-то давно исчезнувшей фирмы.
— Куда вы направляетесь?
— Я отошел посрать.
— Я говорю про грузовик.
— Не знаю.
— Как это не знаешь? Ну-ка, сними маску.
Человек стащил маску и стоял, держа ее в руке.
— Говорю же, не знаю.
— Не знаешь, куда вы едете?
— Нет.
— Что за топливо?
— Дизельное.
— Много его у вас?
— Три канистры по пятьдесят пять галлонов. В кузове.
— Патроны есть?
Человек снова оглянулся на дорогу.
— Я же велел не оборачиваться.
— Да, есть.
— Где вы их взяли?
— Нашли.
— Вранье. Чем вы питаетесь?
— Едим, что попадется.
— Что попадется, хм.
— Да.
Человек посмотрел на мальчика, сказал:
— Ты не выстрелишь.
— Надейся.
— У тебя в лучшем случае два патрона. Или даже один. И они услышат выстрел.
— Они-то услышат, а вот ты нет.
— Как это?
— Так. Пуля летит быстрее звука. Не успеешь оглянуться, как она очутится у тебя в мозгу. Чтобы услышать выстрел, нужны лобные доли и еще кое-что под названием «неокортекс» и «верхняя височная извилина». А их-то как раз у тебя и не будет. Одно месиво.
— Ты что, врач?
— Я никто.
— У нас есть раненый. Тебе зачтется, если ему поможешь.
— Я, по-твоему, похож на полного идиота?
— Кто тебя знает.
— Почему ты на него так смотришь?
— Куда хочу, туда и смотрю.
— Забудь. Еще раз на него глянешь, я тебя застрелю.
Мальчик сидел на земле, закрыв руками голову, выглядывал из-под локтей.
— Как пить дать, мальчишка голоден. Пошли-ка лучше со мной в машину. У нас покормят. А то уперся как баран…
— У вас есть нечего. А ну, вперед.
— Куда это?
— Двигай давай.
— И не подумаю.
— Нет?
— Не-а.
— Думаешь, не убью? Ошибаешься. Но я бы предпочел взять тебя с собой. Через милю-другую отпустим на все четыре стороны. Больше нам ничего не нужно. Тебе нас не найти. Даже не узнаешь, в какую сторону мы пошли.
— Сказать, что я думаю?
— Что?
— Что ты в штаны быстрее наложишь.
Пленник разжал пальцы, ремень упал на дорогу вместе со снаряжением: фляжка, старый армейский брезентовый патронташ, кожаный футляр для ножа. Когда отец поднял взгляд от этой кучи на дороге, подонок держал в руке нож. Всего два шага — и он между ним и мальчиком.