Дорогая агония
Шрифт:
Он идет к елке и берет последний оставшийся подарок.
– На протяжении всего времени, что мы проведем вместе, будь то три месяца или три года, я собираюсь дарить тебе дорогие подарки. Но в конце концов, только подарки, сделанные от сердца, будут иметь значение и будут запомнены.
Бастьен протягивает коробку, завернутую в старомодную рождественскую газету. В этом нет сомнений. Это не было куплено в магазине. Он завернул его сам.
– Этот...имеет значение.
Он подарил мне тонну роскошных и высококачественных подарков, но что-то говорит мне, что
– Что это, Бастьен?
– Есть лишь один способ узнать.
Я усмехаюсь и прикусываю нижнюю губу, держа коробку на коленях, наслаждаясь волнением и тайной содержимого. Из коробки доносится восхитительный аромат. Старый, но не затхлый. Аромат, которому я не могу дать название.
– Ожидание убивает меня, малышка. Открой её.
Малышка?
Я поднимаю крышку. Я не уверена, что это. На долю секунды, мне кажется, что это домашнее платье, пока я не поднимаю его.
Фартук. Старомодный рисунок вишни, отделанный красной тканью в белый горошек. Винтажная домохозяйка.
– Он принадлежал моей маме. Она одевала его каждый раз, когда готовила.
Мое сердце наполняется чем-то...чему я не могу дать объяснения.
– Бастьен...ты не можешь мне этого подарить.
– Я хочу, чтобы он был у тебя. И я хочу, чтобы ты одевала его, пока я буду учить тебя готовить семейные рецепты.
Подарить мне фартук своей матери. Научить меня готовить семейные рецепты. Те, которые ему так дороги. Такое ощущение, будто этим он открывает дверь в свою жизнь. В свою семью, хотя его родители и брат умерли. Теплый прием.
У меня никогда не было такого раньше. Даже с семьей, в которой я родилась. Люди, которые должны были любить и защищать меня, не сделали этого. Это уже слишком. Слишком, чтобы дать мне это. Платная спутница. Я не достойна этого. Бастьен расплывается перед глазами, когда я начинаю плакать.
– Твоя мама хотела бы, чтобы у твоей жены был её фартук. Она хотела бы, чтобы ты научил этим рецептам её и своих детей.
– Наверное, но у меня никогда не будет жены и детей. Наши семейные рецепты так и умрут со мной, если я не научу их готовить кого-нибудь. Вейл слишком занята, да у нее и нет никакого интереса к этому. Я хочу передать их через тебя.
О. Боже. О. Боже.
Я дразнила его научить меня секретным рецептам его матери. Я даже не знаю, как на это реагировать. Я ловлю слезы, скатывающиеся по моему лицу большим пальцем.
– Ты не представляешь, как мне нравится этот подарок. Спасибо.
Единственные слова, которые я смогла выдавить.
– Мы с тобой будем обедать в лучших ресторанах, но ни один ресторан никогда не сможет приготовить еду, которая понравится мне больше, чем та, что приготовлена на кухне этого дома. Мы будем останавливаться в роскошных отелях по всему миру и лицезреть удивительные достопримечательности, но ни одна из этих вещей не будет соответствовать моему ощущению, когда я нахожусь здесь. Дом. Этому месту принадлежит мое сердце, и так будет всегда. И я так счастлив, что ты согласилась жить здесь со мной, как моя спутница.
Черт.
Черт.
Черт.
Этот мужчина своими словами лишил меня дара речи, что я перестала дышать. Вот, что значит разница в тринадцать лет. Ни один парень в моем возрасте не имел бы предусмотрительности сделать что-нибудь наполовину так же трогательно, как то, что сказал Бастьен и сделал сегодня утром.
– Твой первый кулинарный урок состоится сегодня, малышка. Мы будем готовить мамину версию кажунского Рождества.
И снова малышка? Кажется, это мое новое прозвище. Мне нравится. Моя семья облажалась девятью разными способами. Мое детство и юношеские годы были кошмаром, но я знаю, что считается традиционным для нормальных людей.
– Никаких индейки и соуса с овощами и гарнирами и десертами?
– Не в таком виде, к которому ты привыкла.
Он понятия не имеет, к чему я привыкла. И, надеюсь, никогда не узнает.
– Мы практически во всё добавляем перец и пряности.
– Перец и пряности? Я в игре.
– Встретимся на кухне, когда ты будешь готова, и мы начнем.
Сначала я должна поблагодарить его. Показать ему, что я благодарна ему за то, что заставляет меня чувствовать себя желанным и почитаемым гостем в его доме. Пусть он знает, что я признаю и дорожу ценностью его подарка.
Его глаза расширяются, когда я подхожу к нему и обнимаю его за плечи.
– Спасибо, Бастьен. Я буду беречь фартук и рецепты твоей матери.
Он обнимает меня в ответ, но ничего не говорит. Я встаю на носочки и целую его в щеку.
– С Рождеством.
Я отхожу в сторону и бросаюсь к лестнице, не глядя ему в лицо. Я не хочу, чтобы он заметил таяние льда. Как трещит по швам моя стена. Даже если и то, и другое происходит внутри моей груди прямо сейчас. Я не могу позволить ему увидеть это.
Глава 12
Бастьен Паскаль
Роза заходит на кухню, держа фартук мамы. Не одев его.
– Бастьен, я не уверена на счет готовки в фартуке твоей мамы. Я боюсь запачкать его.
Он уже не новый. Мама готовила в нем на протяжении двадцати лет.
– Ты лишь добавишь новые пятна к существующим. Она была бы рада видеть, что ты носишь его. А также счастлива узнать, что ты готовишь ее рецепты.
Роза колеблется, но всё же одевает через голову и завязывает сзади. Она такая маленькая, что фартук оказывается ей ниже колен.
– Я похожа на винтажную домохозяйку?
Она одета в свободную черную тунику, узкие джинсы, а волосы закручены в пучок на макушке. Без макияжа. Даже в таком виде она прекрасна. У нее естественная красота.
– Я бы сказал, что ты похожа на гламурную, домашнюю богиню.
На её щеках появляются ямочки. Не замечал их раньше.
– Гламурная, домашняя богиня. Принимается.