Дорогая Иви
Шрифт:
Она обняла его в ответ, мгновенно вспоминая те времена, когда отец всегда поддерживал ее. Все ушибы и синяки в ее детстве, беспокойства о превращении, тревоги молодой женщины, уход из лона семьи в поисках независимости — что продолжается до сих пор. Он далеко не прост в общении. Хира был жестким и порывистым, и порой она думала, что он способен пришибить любого, кто обидит ее — в прямом смысле, а не в виде бравады, которая свойственна всем отцам.
Он всегда любил ее. Он был горой, фундаментом, на котором
— Я позвоню тебе, обещаю, — сказала она. — Как только переступлю порог квартиры… и нет, он не останется на день. Знаю, знаю.
Разумеется, она не станет озвучивать, чем они занимались вчера перед самым рассветом. Незачем портить взаимопонимание, достигнутое между ее папаней и бойфрендом. Ее отец, несмотря на свойственное ему иконоборство и любовь к байкам, в глубине души был приверженцем старых порядков, не допускал супружеские измены, уважительно относился к женщинам и считал, что его дочь — слишком большая драгоценность, чтобы кто-то спал с ней.
Отступая назад, она дала Сайласу возможность выказать свое уважение ее отцу. Что он и сделал.
Протянув руку, мужчина сказал:
— В этот раз ты без ножа.
Заворчав, Хира протянул руку и дернул Сайласа на себя, чтобы хлопнуть его по плечу с такой силой, как родитель пытается помочь ребенку срыгнуть. Но Сайлас принял жест и вернул в ответ. А потом они отпустили друг друга.
— Обидишь ее, и ты — не жилец. — Хира подался вперед. — И это не простое запугивание. Я выслежу тебя, а потом медленно и болезненно…
Бинго.
— Папа! Перестань…
Хира пожал плечами.
— Просто вношу ясность. Расстроишь мою дочку, и я прогоню тебя через девять кругов ада. Все просто.
— Будь у меня дочь, я бы чувствовал то же самое, — тихо сказал Сайлас.
— Видишь? Свой парень! — Хира хлопнул его по плечу. — Вот нравится он мне.
Почувствовав, как щемит в груди, Иви закашлялась.
— Я люблю тебя, Пап.
— А я люблю тебя ещё больше.
Сайлас помог ей устроиться на пассажирском сидении «Рендж Ровера», махнул рукой ее отцу, и потом они поехали вниз с холма.
Повернувшись на своем месте, Иви напоследок посмотрела на отца, который гордо возвышался посреди холода, стоя всего в одной майке. Своими бугрившимися бицепсами и стойкой ног он напоминал ей супергероя из вселенной Марвел.
— Этот дом полон любви, — сказал Сайлас. — Любовь превращает его во дворец, воистину.
— Я очень люблю их.
— И это взаимно. — Он взял ее за руку. — Но должен сказать…
Она повернулась к нему.
— Что? Не понравились нападки отца?
— Твоя тетя. С картами. Думаю, она мухлюет.
— Боже. Слушай, я в курсе, ладно?
Они болтали без умолку, пока спускались с подъема и выруливали на главную дорогу. И проезжая заснеженные поля и голые деревья, Иви думала о том, как много времени прошло с тех пор, как она делала что-то подобное с кем-то другим, этот обмен воспоминаниями и мнением о проведенной совместно ночи.
Они взобрались на очередной подъем и уже спускались, когда «Рендж Ровер» начал замедляться.
А потом и вовсе остановился.
— Что-то случилось? — спросила Иви, посмотрев на приборную панель, а потом — в окна.
Сайлас повернулся к ней и сказал гортанным голосом:
— До рассвета не так много времени.
— Она сломалась…
— Что ты скажешь, если я попрошу тебя дематериализоваться домой?
Она посмотрела на часы. Прощание с семьей заняло, по меньшей мере, двадцать минут, а значит, у них осталось сорок минут до того, как стоило начать беспокоиться о солнечных лучах. Ее квартира располагалась в добрых пятнадцати милях, но у них оставалось время.
— Думаю, мы успеем. — И в глубине души Иви хотела, чтобы он остался с ней на день. — В смысле…
— Но если мне не придется отвозить тебя, то у нас будет на десять минут больше.
— Оу, ладно. Конечно. Эм… я могу дематериализоваться. — Иви потянулась за сумкой. — Значит, до завтра…
Сайлас бросился к ней так стремительно, что она даже не увидела рывка. В одну секунду он сидел на водительском сидении, а в следующую буквально сдернул ее с места, пересаживая к себе на колени.
Что ж, в этом она могла посодействовать.
Целуя его в ответ, Иви отстегнула ремень, и когда Сайлас откинул спинку кресла, она оседлала его, широко расставив бедра, в которые впивались окружающие предметы и особенно — кое-что напротив ее лона.
— Я хочу тебя, — простонала она. — О, Боже…
— Брюки, помоги снять твои брюки.
И тут ей пришлось повторить все асаны из йоги, извернуться под неестественными углами, чтобы стянуть с себя черные слаксы. Неприятное шоу, это точно. Иви не смогла сдержать смеха, когда свело икру, она непроизвольно выгнулась, закинув голову назад и ударившись о стекло.
— Ты в порядке? — спросил Сайлас.
— У меня судорога… сейчас, я только…
— Я могу помочь…
Ботинок слетел с ноги, потом расстегнулась застежка на лифчике, а Иви треснула Сайласа локтем по лицу.
— В фильмах все выглядит посимпатичней, — сказала она сквозь хохот.
Они смеялись так сильно, что когда смех сошел на нет, ей пришлось сделать пару вдохов, чтобы восстановить дыхание. Но потом она, наконец, стащила одну штанину, и когда Сайлас ладонью накрыл ее лоно, дела приобрели серьезный оборот.
Поглаживая ее, он смежил веки и прорычал:
— Женщина, дай мне свои губы.
Обхватив ее затылок, Сайлас притянул ее к себе, а потом Иви ощутила между своих ног нечто горячее и округлое.