Дорогая княжна
Шрифт:
Ни один человек, не обладающий титаническим терпением, уверенностью и силой воли не мог соперничать с великим князем. И Эвелин не обладала этими качествами в достаточной мере. Поэтому решила капитулировать.
– Я не стану чинить вам препятствий, – князя её выходка явно порадовала. Он приглашающе указал в сторону двери. Иви поспешно встала из-за стола и направилась к двери. Но когда она поравнялась с государем, сзади послышались тяжелые шаги, и на её плечо опустилась сильная рука.
– Стоять. – Прямо над головой прогремел голос Атрея. Иви испуганно сжалась: она уже достаточно уяснила, что великий князь не терпит пререканий и неповиновения. Буря не заставила себя долго ждать.
– Ты обязан следовать моей воле, – голос князя звучал неестественно жестко, подавляюще. Хотелось упасть на колени и раскаяться во всех смертных грехах, даже несовершенных.
Атрей стоял перед ним, закрывая Иви плечом. Она не сразу поняла, что произошло, как рука его отца взметнулась, раздался звон пощечины. Один из княжеских перстней разорвал кожу именно в том месте, где Иви как-то раз заметила небольшой шрам. Судя по всему, это случилось не в первый раз. Девушке пришлось отскочить, когда Атрей пошатнулся и шагнул назад, стабилизируя равновесие. Мотнув головой, чтобы стряхнуть лёгкую оглушенность, он встал устойчивее, словно готовясь… Следующий удар не заставил себя ждать, но княжич вскинул руку. Запястье князя упало в его ладонь, словно весло в уключину. Иви вскрикнула, закрывая глаза руками. То, что происходило, было ужасно. В какой-то момент она нашла в себе силы обернуться к придворным, но те сидели, как сломанные куклы, нависнув над столом. Никто не поднимал глаз от тарелок. Девушка не знала, что ей делать, хотелось лишь оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно. К счастью, её мечта сбылась очень быстро. Двери хлопнули. На пороге столовой появился молодой человек, по виду – её ровесник. Быстро оценив творившуюся вакханалию, он стремительно подошел к Иви и, не спрашивая разрешения, подхватил её за талию и повлек за собой.
Князь выдернул руку из хватки сына, словно собираясь остановить незнакомца. Но тот уже выволок Эвелин из столовой.
– Ты как? – он остановился, повернулся к ней. Язык прилип к нёбу. В голове очень кстати отголоском промчался возглас Лолы: «Он из Тей-Леа! Сущий демон!»
– Так это тебя привез Атрей? – мужчина осмотрел Ив. В его серых звериных глазах не было ни заинтересованности, ни сочувствия, ни какого-либо участия. Он определенно смотрел на нее свысока, и дело было даже не в его росте.
– Ты помнишь, какую комнату тебе отвели?
Эвелин замотала головой: она совершенно запуталась в хитросплетениях коридора, оба раза следуя за своими провожатыми.
– Кого из служанок к тебе приставили?
– Ираду, – пролепетала Иви, не совсем уверенная в том, что Ираду к ней именно «приставили».
– Хорошо. Я отведу тебя к Атрею, чтобы ты не бродила по дому одна, и найду Ираду, чтобы она провела тебя в комнату, – несмотря на то, что мужчина собирался оказать Иви услугу, по его лицу она понимала, что он от этого далеко не в восторге. – И постарайся наконец запомнить дорогу.
Не предложив девушке руки и даже не удостоверившись в том, что она следует за ним, новый знакомый повернулся и пошел вперед.
Когда перед ней открылась дверь в комнату, у Иви уже не было сил даже просто осмотреться. Отметив только лишь то, что комната была отделана в холодных серых тонах и никак не отражала личность её обладателя, она послушно уселась на диван, покорно сложив руки на коленях.
– Я Иви, – наконец представилась она.
– Давид, второй маршал Тей-Леа, – мужчина небрежно дернул бровью, словно снисходя до того, чтобы представиться.
Это было неожиданностью. Иви представляла себе средневековых воинов как древоподобных мужланов, обязательно с бородой клочками и пропитыми лицами. Но, подобно большинству жителей Тей-Леа, маршал был красив, но не той красотой, которая была присуща, например, Атрею. Внешность княжича была спокойной, как и он сам, холодно-сдержанной. Красота Давида была вызывающей, броской, в чем-то картинной. И сам маршал красоту свою явно лелеял: не носил бороды, и даже родовых татуировок на лице у него не было. Образ дополняли смоляные волосы, спускающиеся на плечи, черный кафтан точно по фигуре, щедро расшитый золотом, и нагловатое выражение на лице, из-за которого Иви не очень хотелось беседовать с новым знакомым. Да и если бы не светлые, почти прозрачные глаза и не библейское имя, Иви могла бы подумать, что перед ней стоит один из демонов Преисподней.
Но так или иначе, бесцеремонность маршала позволила ей охолонуть и начать снова мыслить здраво. На столике нашелся кувшин и, решив, что от одного стакана княжич не обеднеет, девушка налила себе воды и снова вернулась на место.
Маршал уходить не спешил – разглядывал Ив, перебирая длинными пальцами, такими же ухоженными, как и его лицо. Как не старалась Ив не отводить глаза, выходило плохо. Она много работала с людьми, и знала, кто умеет так смотреть: люди, которые думают, что нет никого выше них. Вряд ли у него было что-то святое, кроме него самого.
– Ты давно знаешь Атрея? – девушка сделала глоток. Тишина и пристальный взгляд нервировали.
– Мы росли вместе, – Давид говорил негромко, будто лениво.
– И всегда было… вот так?
Мужчина опустился в кресло, но осанки своей не потерял.
– Я слышал, что князь Унгар не должен был становиться правителем. У него было два брата. Старший – Тюр – должен был венчаться на царство. Средний брат – Ульрик – служил жрецом. Их любили и родители, и народ, а вот нашему князю – младшему брату, хилому и бестолковому, любви не досталось. А если и досталось, то маловато. Вот он и решил её завоевать, став великим князем. Он занял престол самым жестоким способом, коего еще не было в истории княжеств: убив и отца – правящего князя, и братьев. Даже Ульрика, хотя он не имел никакого отношения к царствованию. С тех пор князь мнителен, подозрителен, везде видит заговоры и ему постоянно кажется, что все вокруг только и мечтают о том, чтобы его извести, – на губы Давида внезапно легла тонкая, как лезвие ножа, улыбка.
Иви почувствовала, как во рту стремительно пересыхает.
– А Атрей?
– А что Атрей? Даже у самого ангельского терпения есть свой предел. Ты стала не самым первым его актом неповиновения, но самым серьезным. Я даже несколько удивлен, что Унгар не свернул ему шею в первые же минуты, как только ты появилась в Тей-Леа.
Эвелин вздрогнула. Помня о холодной ярости в глазах князя, она была более чем уверена, что слова Давида вполне могли бы стать правдой.
– А как ты относишься к этому? Ты маршал, разве ты не должен исполнить любую прихоть великого князя?
Вместо ответа Давид вздохнул, оперся на колени локтями и посмотрел на Иви. На губах его лежала все та же улыбка, и Иви вдруг поняла: ему глубоко наплевать. И, наверное, она бы удивилась, если бы было по-другому.
– У тебя еще есть вопросы? – взгляд мужчины не изменился ни на секунду. Иви словно докучала ему своими расспросами, на которые, как казалось ей самой, она имела полное право.
– Почему я? – вопрос слишком долго крутился у Иви в уме, чтобы она сейчас сдержалась.
– О, скорее всего, ты просто оказалась не в то время в том месте.