Дорогая мамуля
Шрифт:
– Ну, допустим. – Ева взяла еще кусок пиццы. – Твои изыскания подсказали тебе, где может быть эта запись?
– У ее убийцы.
– Да, без сомнения. Так почему же запись не всплыла вместе с номерным счетом во время похищения Заны? Почему ты не получил копию?
– Убийца мог решить, что запись будет говорить сама за себя. И он мог быть так глуп, что доверил ее обычной почте.
– Вот видишь. – Ева взмахнула куском пиццы, а потом вонзила в него зубы. – Умно, глупо, умно, глупо. Меня это не убеждает. Нет здесь никакой глупости. Тут все умно. Настолько умно, что он может позволить себе выглядеть глупо.
– Нет, продолжай. Мне интересно.
– Она была трудной женщиной. Даже ее сын это признал. И ты прав, – добавила Ева, увидев выражение лица Рорка, – я не вычеркнула его из списка подозреваемых. Я потом объясню, почему он не на первом месте в моем списке. Итак, ты делаешь черную работу для женщины с трудным характером. Тебе обещана доля, но ты ни за что не получишь половины. Может, она сказала, что запросила миллион, а ты получишь десять процентов за все твои труды. За грязную работу это не так уж плохо. Допустим, расклад таков, и она отдает тебе запись, чтобы доставить лично или послать.
– Она должна была быть очень уверена в себе, – заметил Рорк.
– О да. Это вписывается в ее психологический портрет. И она должна быть уверена в своем посыльном. Но если что-то пойдет не так, это отбросит ее на шаг назад.
– Однако ее посыльный оказался не таким послушным, как она предполагала, – подхватил Рорк. – Вместо того чтобы быть хорошей собачкой и нести посылку, он сначала просмотрел содержимое. И начал смекать, что оно стоит гораздо дороже.
«Вот мой ритм, – поняла Ева. – Погонять с ним мячик взад-вперед, увидеть ходы, возможности, кусочки головоломки».
– Верно. Допустим, он вернулся, сказал ей, что хочет долю побольше. Допустим, он сказал, что можно выжать куда больше, чем какой-то жалкий миллион, – сказала Ева вслух.
– Это должно было ее разозлить.
– Еще как! – Она улыбнулась Рорку. – И она пошла вразнос. Она пила, принимала лекарства. Перестала следить за своим языком. Она могла проболтаться, что запросила два лимона.
– А может, она просто наотрез отказалась увеличивать его долю пирога.
– Ну, как бы то ни было, теперь уже он разозлился. И в любом случае мы возвращаемся к тому, что он с ней в комнате наедине. То ли поздний вечер субботы, то ли раннее воскресное утро. Она повернулась к нему спиной. Запись у него, оружие у него. Мотив у него есть, возможность тоже. И он проломил ей череп. Забрал ее телефон, ее копию записи, все ее диски, вообще все, что может его изобличить или, наоборот, помочь ему. Он отпирает окно и исчезает.
– И теперь у него весь пирог.
Рорк взглянул на то, что осталось от лежавшего между ними круга пиццы. Они его почти уничтожили. Энергоемкая работа.
– Давай зайдем с другого конца. – Ева слизнула каплю соуса с большого пальца. – С утра пораньше в понедельник он уже на стреме, он уже готов схватить Зану, как только она выйдет. Надо же, какое счастливое совпадение! Она как раз вышла совсем одна.
– Может, это вовсе не у Труди был любовник?
– Это мысль! – Ева отодвинула пиццу, опасаясь, что еще один кусок добьет ее окончательно. –
– А не к самому Бобби?
– Я в нем покопаюсь. Но дело в том, что при убийстве собственной матери все выглядит куда ужаснее. Тут все замешено на бешеной, слепой ярости.
«Как и при отцеубийстве», – добавила Ева мысленно. Она сама чуть не захлебнулась в крови, когда убила своего отца.
Сочтя это воспоминание абсолютно излишним, Ева сосредоточилась на настоящем.
– Тут мотив не просматривается. Если это деньги, почему бы не дождаться, пока она их получит? И тогда можно подстроить «несчастный случай» по возвращении в Техас и унаследовать все. Конечно, не исключен импульс, минутный порыв, но…
– Ты питаешь к нему слабость, – сказал Рорк.
– Дело не в этом. – «А может, отчасти и в этом», – призналась себе Ева. – Если Бобби разыгрывал сцену в дверях того гостиничного номера, значит, он даром растратил свой талант, занимаясь недвижимостью. И я была с ним, когда кто-то захватил Зану, то есть если это он, значит, у него есть партнер. Или они с Заной замешаны в этом вместе. Все это не исключено, поэтому мы проведем проверку. Но мне в это не верится.
Рорк внимательно изучил ее лицо.
– Но во что-то тебе верится? Я же вижу.
– Вернемся к убитой. Она любит командовать, держать людей под каблуком. Ты верно заметил: она брала детей не только ради денег. Она брала их, чтобы командовать, помыкать, вселять страх. Если ей верить, она сохранила личные дела своих подопечных. Но тогда кто сказал, что я первая, на кого она наехала?
– Ну, тогда не партнер. Скорее клеврет.
– Мне нравится слово «клеврет», – кивнула Ева. – Совершенно непонятно, что оно означает, но звучит здорово и, по-моему, подходит. – Она несколько раз качнулась взад-вперед в кресле. – Клеврет. Да, это ее профиль. Я уже кое-что проверила из ее прошлого. Она всегда брала на попечение девочек. Вот и ответ на вопрос, почему она была в ночной рубашке. С какой стати ей брать халат, если это всего лишь женщина? И нечего тревожиться, нечего бояться, она ее в детстве гоняла, куда хотела, и сейчас по не выясненным пока причинам она у нее под контролем.
– Но Зану похитил мужчина, если верить ей на слово.
– И если мы ей поверим, согласно этой теории, их двое. Или все-таки Труди завела себе мужчину? Я повнимательнее пригляжусь к ее подопечным.
– А я поиграю со своими цифрами.
– Что-нибудь проясняется?
– Это вопрос времени. Финн получил ордер. А это значит, что я могу использовать свое оборудование, не прячась от компьютерной охраны.
– Но тогда для тебя весь кайф пропадает.
– Приходится мириться с тем, что есть. – Рорк встал из-за стола. – Пойду займусь этим.
– Рорк! О том, что я говорила раньше. Ну, про то, что я приношу работу домой и привожу с собой ораву полицейских. Надо было добавить, что я и тебя в это втягиваю.
– Я сам не раз в это втягивался, да еще и через твою голову. – Его губы дрогнули в легкой улыбке. – Я стараюсь дождаться приглашения.
– Я очень многого требую. И я не забыла, как ты пострадал. Тебя здорово зацепило. У меня была пара крупных дел за последнее время, я сама тебя приглашала, и в результате у тебя были тяжелые ранения.