Дороги Мертвых
Шрифт:
— Прошу прошения.
— Цикл повернулся, — сказала Орлаан. — Или, во всяком случае, он попытался, — поправила она себя. — Все может вернуться обратно.
— Только боги знают, — согласился Пиро. — Но, кстати, а как ваши исследования? Я слышал, что некоторые пытаются узнать как можно больше о волшебстве, которое практиковали еще до начала истории, когда не было Орба. Разве это не опасно?
— Опасно? Да, опасно. И тем не менее у нас есть преимущество, которого не было у волшебников давно прошедших времен.
— И что это? Я, знаете ли, очень любопытен.
— Разве бывает
— А, верно. Мы знаем, например, что может быть создано устройство, которое управляет силой аморфии.
— Точно. И мы направили наши усилия именно в этом направлении.
— В надежде восстановить Империю?
— Однажды, возможно. Или создать новую. Или, чаще всего, чтобы просто научиться чему-нибудь новому.
— И тем не менее, иметь дело с аморфией без посредничества Орба, ну, одна мысль об этом пугает меня.
— И очень хорошо делает, молодой человек, так как это не тот предмет, с которым можно иметь дело необдуманно, без глубоких знаний. Я, из предосторожности, выбрала место своих занятий в тысячах милях от моря аморфии, так как я не так глупа и упряма, как некоторые.
— Как некоторые?
— Ну да. Были те, кто рисковал работать на самом берегу, и даже, как мне рассказали, некоторые из них вошли в море, чтобы поработать с самим хаосом.
— Как, вошли в море?
— Да, вошли в само море, хотя…
— Да?
— Я не слышала ни о ком, кто бы вышел обратно, закончив свою работу.
— Я желаю вам удачи в ваших исследования; мне представляется, что эти исследования могут иметь огромное значение для нас всех.
— И я на это надеюсь, молодой человек, — сказала Орлаан. На мгновение Пиро подумал, что видит странный блеск в ее взгляде, но потом он решил, что его обманул свет костра.
Этим вечером больше никто ни о чем не говорил, так как все отчаянно хотели спать, а когда на следующее утро они проснулись, то обнаружили, что та, кто ела с ними прошлой ночью, исчезла.
— Если вы спросите меня, — высказал свое мнение Лар, — то я очень рад. Обратили ли вы внимание на странный взгляд ее глаз. Хотел бы я как следует разглядеть ее.
Пиро только пожал плечами, и разрешил Лару помочь ему, а потом и Китраану, сесть на их лошадей. Сделав это, они повернули головы своих лошадей и, не произнеся ни единого слова, возобновили свое путешествие к Горе Дзур.
Тринадцатая Глава
Как к Кааврену заглянул неожиданный гость
Почти в то же самое время, когда Пиро и Китраан вскочили на своих лошадей, отец Пиро, то есть Кааврен, стоял в своей студии в Замке Уайкрест, где, не обращая внимание на холод, он распахнул окно в восточном конце комнаты и глядел на город Адриланку — а скорее сквозь город — как если бы его взгляд мог пронзить множество лиг и увидеть своего сына, отдаленного от него пространством и расстоянием. Таким образом он стоял уже несколько часов, и мог бы стоять и дальше, если бы не Даро, догадавшись о его мыслях, пришла в студию и нашла его там, после чего встала рядом с ним и
— Я думаю что мы почувствуем, — сказала Даро.
Кааврен кивнул, и в этот момент слабый шум, как если бы кто-то внизу позвонил в колокольчик главной двери. — Хммм, — сказал Кааврен. — Мы наняли слугу, и он немедленно уехал.
— Но ведь мы так и хотели, не правда ли?
— Да, — сказал Кааврен. — Это так.
— Возможно кухарка ответит ему.
— А возможно и нет, — сказал Кааврен. — И это главная дверь, отсюда мы заключаем, что наш посетитель претендует на то, чтобы быть дворянином; не нужно заставлять его ждать. Поэтому я лично попытаюсь посмотреть, кто пришел проведать нас, и заодно расшевелю себя. Я хочу двигаться больше, чем это делал в последние не помню сколько лет. — Его слова сопровождались улыбкой, из которой Даро поняла, что эта насмешка над самим собой не более чем шутка; она, однако, хорошо знала его, и поняла то, что находилось за словами и выражением лица. Кааврен спустился вниз по лестнице, он шел медленно и с трудом, но тем не менее его ходьба все еще напоминала его старую походку, и даже намекала на его прежний военный шаг.
Он был еще на ступеньках между первым и главным этажами, когда он повстречал кухарку, ответившую на стук в дверь; сделав это, теперь она поднималась вверх. Увидев Кааврена она остановилась и поклонилась. — Милорд, — сказала она.
— Да?
— Вас хочет видеть какой-то джентльмен.
— Джентльмен?
— Да.
— Ну, и у него есть имя?
— Действительно, милорд, оно у него есть. На самом деле у него даже два имени.
— Как, два имени?
— Точно. На всякий случай, сказал он, если окажется, что одного не достаточно, что идентифицировать его.
— Ну, и что это за знаменитые имена?
— Милорд, он сказал, что его зовут Гальстэн, и добавил, что, если этого не достаточно для идентификации, его также зовут…
— Пэл! — крикнул Кааврен, и, едва не сбив с ног бедную кухарку, с невероятной для него скоростью бросился вниз, чтобы как можно быстрее оказаться у подножия лестницы и немедленно увидеть своего друга.
— Пэл, — закончила кухарка, остолбенело стоя у края лестницы, которая, к ее счастью, была достаточно широкой.
— Пэл, — опять крикнул Кааврен, еще не добравшись до вестибюля, — входи, входи, как я рад вас видеть.
Пэл, по-видимому услышав его, пошел вперед, и они встретились в коридоре перед гостиной, горячо обнялись и не говорили ничего, за исключением Кааврен, который прошептал, — Ах, Пэл, Пэл.
Наконец Гальстэн немного отступил назад, и сказал, — Да, мой друг, это я. Но скажите, в каком состоянии я вас нахожу?
— Не в слишком хорошем, мой старый друг, совсем не в хорошем. Но, однако, пойдемте внутрь. Мой винный погреб, благодаря богам вина, еще не полностью опустошен, и вы получите самое лучшее, что есть в нем. Сюда. Вы помните Графиню, не правда ли? — Эта последняя, должны мы добавить, то есть Даро, давно спустилась из студии и ждала в приемной.