Дороги вглубь (с иллюстрациями Павлинова П.Я.)
Шрифт:
Шахтные буры известны давно. Конструкторское бюро должно лишь усовершенствовать существующую машину, применив к ней последние достижения науки и техники.
— Чудесно… — директор смотрит на новую, недавно привинченную деталь.
Он хорошо знаком с конструкцией этой машины, проектируемой под руководством инженера Трубнина. Видел он раньше и деталь, привлекшую его внимание, но не полюбоваться ею лишний раз он не может.
Несколько часов назад Гремякин получил приказ ускорить конструирование скоростного шахтного бура. На выполнение этого задания нужно направить все силы. Вот почему директор ходит по мастерским, присматриваясь к механизмам и оборудованию, на месте прикидывая будущую перестановку людей.
— Трубнин не подведет, — говорил он вполголоса. — А вот как Крымов? Человек новый… Можно ли поручить ему? Участок ответственный…
Константин Григорьевич покидает сборочный зал, поднимается по лестнице на второй этаж и идет по длинному коридору. Мимо него проплывает шеренга дверей. Тут расположены лаборатории.
Он может войти в любую из них. Для этого не придется звать вахтера, чтобы отпереть дверь. В кармане директора лежит «единый» ключ, он подходит ко всем дверям института: в них установлены специальные замки.
Перед дверью с надписью «Лаборатория электроразведки» Гремякин останавливается. Звенящий звук отпираемого замка разносится по коридору.
Под потолком вспыхивает цепь матовых шаров, освещая просторную комнату мягким рассеянным светом. Директор медленно начинает обходить столы.
— Куда же девался? — удивленно говорит он. — Вчера еще был здесь…
Он снова оглядывает все столы и не находит того, что ему нужно. Вот аппаратура, исследующая строение земных слоев с помощью отраженных от них звуковых волн. Это приборы электроакустической разведки… Вот магнитный прибор, позволяющий вести разведку с самолета, идущего бреющим полетом над землею… Вот точные гравитационные приборы, с помощью которых определяется малейшее отклонение в силе земного притяжения. Они рассказывают о том, где находятся глубоко скрытые под землей тяжелые руды металлов. Вот акустическая станция для подслушивания подземных шорохов. Ее чувствительные «уши» геофоны, зарытые в землю, могут уловить шум далекой подземной реки или кипение магмы вблизи вулканического очага.
— Вот оно что, — тихо произносит директор, разглядывая детали, разбросанные по столу. — Разобрали. Почему? Надо будет завтра вызвать Цесарского.
Он долго смотрит на стол, где ещё вчера стоял макет аппарата для подземной ультразвуковой локации.
Разработка этого прибора производится крупнейшим специалистом по электрической разведывательной аппаратуре — инженером Цесарским, и производится очень давно. Но только вчера были получены обнадеживающие результаты.
Идея нового прибора необычайно проста. Уже давно существует радиолокация, позволяющая с помощью отраженных радиоволн наблюдать на специальном экране передвижение далеких предметов. Радиолокатор предупреждает о приближении самолетов. На экране радиолокатора последней модели, установленного на судне, вырисовывается контур корабля, не видимого из-за тумана или дальнего расстояния. И вот строители аппаратуры для разведки земных недр решили применить локацию в своем деле. Но как это сделать? Ведь ультракороткие радиоволны, применяемые в обычной радиолокации, не могут распространяться в толще земли. Часть их сразу же отражается от верхнего слоя земли, а остальные бесследно поглощаются.
Но в природе существуют другие волны, легко распространяющиеся в земле и особенно хорошо — в твердых породах, в камнях, рудах. Это ультразвуковые волны, источником которых является звук настолько высокого тона, что его не слышит человеческое ухо. Опыт подтвердил, что эти волны можно приспособить для подземной локации. Мощный пучок ультразвуковых волн пронижет толщу земли. Встретив по пути породы различной плотности, волны отразятся от них в разной степени — в большей или меньшей. Отраженные волны, подобно эху, вернутся обратно к прибору, и на телевизионном экране можно будет наблюдать картину подземного мира.
Долго еще ходил директор по пустынному институту. Он напоминал полководца, ночью осматривающего расположение позиций и спящих бойцов. Завтра полководец появится среди войск. А сегодня, под покровом темноты, он бродит, предаваясь размышлениям и строя планы будущих славных дел.
Последним местом, куда зашел директор, было конструкторское бюро инженера Трубнина. Осторожно склонялся он над чертежными досками. Иногда брал в руки карандаш и делал мелкие заметки на толстой бумаге, приколотой кнопками. Эти надписи, всегда очень дельные, часто приводят в изумление конструкторов, не сразу догадывающихся, кем они сделаны.
У одного из столиков директор задержался надолго. Он сел на стул и взял в руки лист бумаги, попавшийся ему среди чертежей. Вверху стоит крупное, выведенное каллиграфическим почерком название, не имеющее никакого отношения к геолого-разведывательной технике: «В блеске сияния полярного» (Поэма).
Директор не обратил внимания на фамилию автора. Он прочитал только заглавие и несколько первых строк.
— Вот оно что! В рабочее время! Трубнин прав… Возмутительно! — негодующе сказал Гремякин и положил бумажку на место.
Обратно он шел быстро.
— Кого нам присылают? Безобразие… — бормотал директор на ходу.
На лестничной площадке с ним повстречался поднимающийся наверх дежурный вахтер Панферыч.
— Не в противопожарном ли отношении, Константин Григорьевич, безобразие? спросил вахтер проходящего мимо директора.
— Почему в противопожарном? Кто тебе сказал? — проговорил директор, остановившись перед Панферычем.
— Может быть, чем надо помочь, Константин Григорьевич?
— Спасибо, Панферыч, твоя помощь тут не нужна, — ответил Гремякин и отправился дальше.
Вскоре он появился в помещении парткома.
— Безобразие… — было первое его слово. — Игрушками у нас народ занимается…
— Притвори дверь-то сначала, — спокойно сказал Батя, поднимаясь со стула. — Кто, говоришь, игрушками занимается?..
Глава шестая
— Напоминаю вам, Олег Николаевич, что литературный вечер начнется сегодня в семь тридцать. Вы обещали принять участие… — обратился Катушкин к Крымову, видя, что тот собирается уходить.
— Хорошо, я приду. По-моему, вы уже третий раз говорите об этом, рассеянно ответил инженер.
Выйдя из помещения, Олег Николаевич направился в соседнее здание института.
Шел крупный дождь. Дул холодный порывистый ветер. Это еще больше усиливало чувство досады, овладевшее Крымовым после только что состоявшегося разговора с инженером Трубниным.
Сухость Трубнина и его отрицательное отношение к проекту новой геологической машины оставили в душе Крымова неприятный осадок. Трубнин не верил в реальность новой машины. Проект Крымова казался ему слишком смелым, почти фантастическим. Свое недоверие он обосновал целым рядом математических доказательств, правда весьма спорных и чрезвычайно сложных.