Дороги вглубь
Шрифт:
– Нет, товарищи! Только с помощью подземной лодки. Только лодка найдет воду, - с пафосом начал было Катушкин, но, заметив неодобрительный взгляд Крымова, не решился развивать свою мысль.
– И то и другое можно использовать!
– примирительно проговорил Толмазов. Меня загадка реки интересует давно. Я ведь не только палеонтолог, но и гидролог. Так вот представим себе, что мы путешествуем с вами под землей в лодке. Разыскиваем русло исчезнувшей реки. На нашем пути попадаются карстовые гроты, сказочные подземные дворцы. Углубляемся все дальше и дальше... Бурный поток ведет нас к могучим водопадам... Мы путешествуем до тех пор, пока не установим, что можно сделать для того, чтобы снабдить пустыню водой. Ведь эта задача имеет большое государственное значение!
– Позвольте, - вмешался Катушкин.
– Вы же мне как-то говорили, что путешествовать под землей в нашей лодке очень опасно!
– Странный вы человек!
– удивился профессор.
– Если нужно для дела, какие могут быть опасения?..
Снова глубокой ночью бродит директор по опустевшим мастерским и лабораториям. Перед институтом встала грандиозная задача. Нужно построить в кратчайший срок могучий подземный корабль и новый, еще более усовершенствованный шахтный бур.
– Со звуколокатором теперь все в порядке...
– тихо говорит Гремякин.
Он покидает сборочный цех и направляется в конструкторское бюро инженера Крымова. Константин Григорьевич мельком осматривает чертежные столики, у одного из них задерживается: его интересует сложный чертеж. Но не только чертеж. Тут же лежит, видимо кем-то забытый, толстый литературный журнал.
Директор открывает страницу, заложенную исписанным листком бумаги. Он видит стихотворное произведение. Имя и фамилия автора - Валентин Катушкин. Заглавие: "Дороги вглубь".
Гремякин внимательно читает. Его взгляд останавливается на исписанном листке. Это, по-видимому, письмо. "
...про "знойные страны" и все то, чего не видел собственными глазами, совершенно забыл. Работа у нас увлекательная. И только увлекшись работой, связав с ней свою жизнь, я нашел животворный источник подлинно творческого вдохновения. Этим, видимо, и объясняется то обстоятельство, что вы начали меня печатать.
Очень сожалею, но прислать нового стихотворения не смогу еще долго. Прежде я писал в свободное время. Теперь же мы решаем такую ответственную задачу, что свободного времени не станет совсем - буду целиком занят работой..."
– Это тоже не дело. Надо будет поговорить.
Глубоко засунув руки в карманы, отчего его сухопарая фигура кажется немного сутулой, он идет по длинному коридору широким размашистым шагом.
Гремякин входит в комнату, занимаемую парторганизацией.
– Закрою дверь... Не беспокойся - закрою, - предупредительно говорит он Бате, переступая порог.
– Поговорить нужно.
– С удовольствием! Садись.
– У меня создалось такое впечатление, что люди у нас не умеют отдыхать по-настоящему! При таких условиях я не могу быть уверен, что производительность труда будет высокой. Скажи, пожалуйста... как, по-твоему, работает наш клуб?
– Хорошо.
– А почему не бывает, предположим, вечеров поэзии: среди наших сотрудников есть неплохие поэты! Например, Валентин Дмитриевич Катушкин: в журналах печатается. Я только что прочитал его поэму "Дороги вглубь". Ты понимаешь, какое дело! Он затрагивает не только вопросы, связанные с техникой проникновения в глубь земли, но широко ставит и другие вопросы. Надо, мол, глубоко интересоваться общественно-политическими вопросами, не заниматься своей специальностью в отрыве от окружающего...
– Знаю. Поэму его читал. Кое в чем Катушкин в ней ошибается, но в общем произведение самобытное, интересное.
– Ты бы проследил, чтобы вечера поэзии в нашем клубе устраивались почаще.
– Вечера поэзии устраивать будем... А сейчас давай поговорим о встречном плане, выдвигаемом работниками института. Ты ведь знаешь, они предполагают построить подземную лодку и новый шахтный бур в значительно сокращенные сроки!
– проговорил Батя закуривая.
Часть третья
Глава первая
Река протекала среди унылой, выжженной солнцем местности. Вдали виднелась цепь гор. Именно оттуда река начинала свое течение. Но недолго ей приходилось катить свои воды под знойным южным солнцем. Недалеко от того места, где расположилась экспедиция Института геолого-разведывательной техники, она постепенно исчезала, уходила в землю.
Заканчивались последние приготовления.
Огромная, сверкающая сталью, подземно-движущаяся машина была готова к старту.
Среди ящиков, предназначенных для погрузки в машину, стоял Костя Уточкин.
То и дело озираясь по сторонам, он с помощью молотка и отвертки пытался незаметно для окружающих вскрыть стенку одного из ящиков. Рядом, внимательно наблюдая за хозяином, сидел Джульбарс.
– Готовитесь к отбытию?
– услышал вдруг Костя голос механика Горшкова.
Юноша вздрогнул и поднял голову, стараясь при этом незаметно спрятать инструменты в карман.
– Да, конечно...
– пробормотал он смущенно.
– Волнуетесь, что ли?
– Вообще... немного, - ответил Уточкин, растерянно и виновато глядя на Горшкова.
– Это не дело... В такое опасное путешествие нельзя отправляться, не отрегулировав как следует нервную систему. А что это вы прячете от меня?
– Да так... ничего...
– Собаку с собой берете или тут оставляете?
– Тут оставляю...
– со вздохом ответил Костя.
– Профессор Толмазов протестует.
– Что же он, все боится ее?
– Возможно... А как же в опасное путешествие отправляться без собаки? Вот я вспоминаю, как на фронте, когда мне пришлось вылезать из горящего танка...