Дорогой Джон
Шрифт:
— Я так понял, ты успела с ними познакомиться? Саванна кивком указала на дом:
— Они помогали нам последние два дня. — Она выпрямилась. — Зайдем внутрь?
Я неохотно выпустил ее из объятий.
— Веди.
Дом был небольшой, примерно как у моего отца, но с более удачной планировкой, поэтому внутри казалось просторнее. Взяв меня за руку, Саванна провела экскурсию по комнатам, показывая, рассказывая и дополняя картину воображаемыми деталями. Она придумывала идеальные обои на кухню, цвет плиток для ведущей к дому дорожки,
Наконец она привела меня к выходу и остановилась в дверном проеме. Я обнял ее за талию и привлек к себе. Вдалеке пророкотал гром.
— Здесь будет крыльцо с навесом, а на нем — пара кресел-качалок или даже качели. Жильцы смогут сидеть здесь летними ночами или собираться после церковной службы. Вон их церковь, — указала она пальцем. — Поэтому дом расположен очень удачно.
— Ты говоришь так, словно знаешь их сто лет.
— Нет, я разговаривала с ними совсем недолго, — отозвалась Саванна. — Остальное додумала. Всякий раз у меня так — хожу по комнатам и представляю, как здесь будут жить хозяева. Тогда строить намного веселее.
Луна скрылась за тучами, стало совсем темно. На горизонте небо озарилось вспышкой молнии, и через секунду закапал дождь. Первые капли мягко застучали по крыше. Тяжелые кроны дубов, посаженных вдоль улицы, громко шелестели. Раскаты грома гулко отдавались в пустом доме.
— Если ты хочешь в ресторан, нужно уезжать, пока гроза не разыгралась.
— Нам же не обязательно ехать, помнишь? А грозы я всегда любила.
Я привлек Саванну к себе. Ее волосы пахли сладко, как спелая клубника.
Косой дождь превратился в настоящий ливень. Уличные фонари давали мало света — половину лица Саванны скрывала непроницаемая темнота.
Оглушительный раскат грома сотряс стены дома, и дождь пошел стеной. Я смотрел, как вода заливает присыпанный опилками пол и бурлит в больших лужах возле дома, и радовался, что, несмотря на грозу, было тепло. В углу я заметил пустые упаковочные ящики. Я собрал их и начал составлять импровизированное сиденье. Получилось не очень удобно, но все лучше, чем стоять.
Саванна присела рядом, и я понял — все, что здесь происходит, правильно и логично. Впервые мы наконец-то остались одни. Я сидел рядом с Саванной, слушал дождь и верил, что мы всегда будем вместе.
Глава 8
Немилосердно жесткие ящики сразу поставили под сомнение мою находчивость. Впрочем, Саванна не жаловалась. Она откинулась назад, но край ящика врезался ей в спину, и она поспешила выпрямиться.
— Извини, — сказал я. — Мне казалось, будет поудобнее.
— Все нормально. У меня ноги отваливаются, ступни болят. Сиденье отличное.
Да, когда устанешь, любое сиденье как мягкое кресло. Я вспомнил долгие ночи в карауле, когда мечтал о том, чтобы сидеть рядом с девушкой своей мечты и верить, что все в мире правильно и справедливо. Теперь я знал, чего мне будет не хватать оставшиеся годы службы. Когда головка Саванны склонилась мне на плечо, я пожалел, что записался в армию, что мой гарнизон в другой стране и что я не выбрал в жизни другую дорогу. Стать бы студентом в Чапел-Хилле, проводить часть лета на строительстве дома, объезжать лошадей на пару с любимой…
— Ты ужасно молчалив, — услышал я.
— Извини, задумался о сегодняшнем вечере.
— Надеюсь, мысли хорошие?
— Да, хорошие, — отозвался я.
Саванна двинулась на ящике, задев меня бедром.
— Я все думаю о твоем отце. Он всегда такой, как сегодня, — смущается, не смотрит в глаза во время разговора?
— Да, — подтвердил я. — А что?
— Просто любопытно.
В нескольких футах от нас гроза достигла своего апогея — новый ливень водопадом хлынул с небес. Снова вспыхнула молния, на этот раз ближе, и раскат грома грохнул пушечным выстрелом прямо у нас над головами. Будь здесь окна, представляю, как задрожали бы стекла в рамах.
Саванна поспешно придвинулась ближе, я обнял ее. Она вытянула ноги, скрестив лодыжки, и прислонилась ко мне. Я с удовольствием просидел бы так остаток жизни.
— Ты отличаешься от большинства парней, которых я знаю, — сообщила она мне на ухо тихо и доверительно. — Более зрелый, не такой… ветреный.
Я улыбнулся, польщенный ее словами.
— К тому же у меня «ежик» и татуировки.
— «Ежик» — это хорошо. Что касается татуировок… ну, пусть входят в комплект. Никто не идеален.
Я пихнул ее локтем, притворяясь уязвленным:
— Знал бы, что тебе не понравится, не стал бы накалывать.
— Не верю, — сказала она, отодвигаясь. — Но ты прав, я сказала лишнее. Я говорила о том, что чувствовала бы, будь татуировки у меня. Твои, пожалуй, дополняют определенный образ, и, по-моему, тебе идут.
— Что за образ?
Саванна по очереди указала на татуировки, начиная с китайского иероглифа.
— Вот эта говорит, что ты живешь по собственным правилам и не всегда заботишься о том, что думают другие. Пехотная эмблема свидетельствует о том, что ты гордишься тем, что делаешь. Что до колючей проволоки, то это, можно сказать, твой портрет в юности.
— Ну, просто психологический анализ. Я-то считал, мне просто картинки понравились.
— Я как раз хочу выбрать психологию второй специальностью.
— Да ты уже готовый психолог! Поднялся ветер, но дождь начал стихать.
— Ты когда-нибудь любил? — неожиданно спросила Саванна.
Вопрос меня удивил.
— Что это ты вдруг?
— Я слышала, что непредсказуемость добавляет женщинам загадочности.
— О да. Что касается вопроса, то я не знаю.
— А как это можно не знать?