Дорогой интриг
Шрифт:
— Любопытно, что вам известно, — чуть раздраженно произнес герцог. — Хотя представляю, как она преподнесла всю эту историю.
— Не она, — машинально ответила я. — Тот, кто рассказал мне о вас с ее светлостью, не испытывает симпатии ни к одному из вас, потому ему можно доверять.
— Кто?
Я пожала плечами и отошла от окна, решив дождаться благоприятного момента, когда внимание герцога притупится. Он развернулся, присел на подоконник и устремил взгляд мимо меня.
— Да, мы были близки, — наконец заговорил герцог, но вдруг разгорячился и воскликнул: — Я был всерьез увлечен ею…
Хохотнув помимо воли, я махнула рукой, показав, что я думаю об этом заверении, и его светлость снова замолчал. Лгать не было смысла, слишком очевидным был весь его путь от Ришема до королевского дворца.
— Она опасна, — вдруг сказал он негромко. — По-настоящему опасна, Шанриз. С герцогиней лучше не иметь дел, поверьте. Если бы я не знал о ней всё, что знаю, то был бы подле нее и сейчас.
Я коротко вздохнула. Это тоже была ложь. Он не остался бы подле моей госпожи, даже если бы она была кроткой, как младенец. Ришем рвался к власти, а не к подчинению. Получив любовь принцессы, герцог занял главенствующее положение, а с прежней покровительницей ему пришлось бы идти у нее на поводу.
— Это так, — с нажимом сказал Нибо. — Я бы сумел ее подчинить, это несложно, но мне вовсе не хотелось однажды повторить судьбу ее мужа, если бы я начал ей мешать. — Я слушала его, рассеянно перебирая в пальцах кисточки кушака от халата в пальцах, однако после последнего заявления вскинула голову и посмотрела на герцога. Он хмыкнул и подошел ближе: — Это вам, конечно же, никто не рассказывал. Наверняка вы слышали ту романтическую бредню о громогласном любовном признании герцога Аританского своей супруге, после которого он так трагически разбился о каменные плиты. — Я не ответила, но продолжала слушать. — Он действительно забрался на окно, собираясь кое-что крикнуть, только этого ему не позволила его жена.
Герцог застал юную супругу в объятьях своего приближенного, и объятья эти были весьма жаркими. Герцог решил воспользоваться древним законом Аритана, который там до сих пор в ходу. Он вскочил на окно, собираясь во всеуслышание заявить об измене, и это поставило бы точку в их браке. И не только. Во дворец брата путь после этого был бы ей заказан. Наверное, последнее оказалось наиболее болезненным для герцогини. И когда супруг вскочил на подоконник, она бросилась к нему и толкнула. Его светлость закончил свой земной путь на плитах собственного двора, а его жена и ее любовник рассказали слезливую историю с романтической подоплекой.
После этого вдова вернулась в столицу, но не столько потому, что так рвалась в королевский дворец. У нее была власть над всем Аританом после смерти мужа, и она могла управлять им, избрав себе наследника. Но аританцы воспротивились. Версии ее светлости о гибели мужа не поверили. Впрочем, и громогласно обвинять в убийстве сестру своего государя не стали. Опасное это занятие – пытаться обличать Стренхеттов, ваша милость. Королевский род не позволит испачкать свое имя. Они прикрывают грязные делишки родственников. Накажут по-свойски, но уничтожат каждого, кто только попытается вынести грязное белье из их дома. Они не просто опасны, ваша милость, они могут быть крайне жестоки.
Мне был понятен смысл последней тирады. Однако это не было дружеским предостережением, меня хотели напугать, а потому я не ответила и продолжила смотреть на его светлость. Теперь вздохнул он.
— В общем, — вернулся Нибо к своему повествованию, — герцогиня была вынуждена вернуться домой. Власть в герцогстве перешла племяннику покойного супруга ее светлости, а ей отправляют причитающуюся вдове ренту. Это отступные Аритана и условие брата, а после и племянника герцогини. Так что свой Двор она содержит на собственные средства. Король выплачивает тетушке содержание значительно ниже. Для всех сохранили сказку о несчастном влюбленном, нелепо погибшем в момент признания в чувствах своей жене, а ее светлость всеми силами пытается вырвать себе больше власти. Она амбициозна и честолюбива…
— Как и мы все, — ответила я. — Нет смысла очернять герцогиню, ваша светлость. О своей госпоже я понимаю достаточно, чтобы не пребывать в радужном убеждении, что она любит меня, как родную дочь. Но мне любопытно другое. Если вся эта история скрыта, то откуда о ней известно вам?
Ришем усмехнулся и развел руками:
— А как вы думаете?
— Селия, — утвердительно произнесла я. — Государь бы не стал рассказывать об этом своей любовнице, и уж тем более родственнику ее покойного мужа. Зато Селия в вашей власти, она доверяет вам, а потому не имеет от вас тайн. — Теперь промолчал он. Я вернулась в кресло, уселась в него и, закинув ногу на ногу, продолжила: — Теперь я знаю больше опасных тайн, о которых, разумеется, буду молчать. Но остается другой вопрос, на который вы не ответили, ваша светлость – зачем вы здесь?
Герцог отвернулся и посмотрел в окно. И пока он молчал, я думала. Для того, чтобы он всё это вывалил на меня, должна быть причина. Понятно, что пытается показать, с кем я имею дело, хочет напугать и заставить отступиться, только ведь в этом нет смысла. По-моему, я уже доказала, что не являюсь трепетной ланью, и потому правда о смерти мужа моей покровительницы вряд ли что-то может для меня изменить. А о жестокости королевского рода я уже наслышана. Достаточно вспомнить супругу государя «почившую в родах», однако я всё еще здесь. Впрочем, о том, что мне известно и это, герцог даже не подозревает, а я не собираюсь его просвещать.
Наконец, Ришем обернулся ко мне, еще некоторое время хранил молчание, а после направился в мою сторону. Я подобралась, ожидая подвоха, но он опять присел передо мной, упершись коленом в пол, и взял за руку, лежавшую на подлокотнике. Я попыталась освободиться, но герцог удержал. Он заглянул мне в глаза и произнес как-то даже обреченно:
— Я люблю вас.
Фыркнув, я снова дернула рукой и опять безуспешно.
— Никак опять любовного зелья хлебнули, ваша светлость, — скрывая за насмешкой тревогу, произнесла я. — Много вы у ведьмы набрали? И не вздумайте уверять, что не вы выдумали этой гадости.
— Мне пришлось, — ответил Ришем, и я перестала вырываться, потрясенная тем, что он сознался. Вот уж чего не ожидала, так это честности. — Мне жаль, что с вашим скакуном так поступили, я не знал об этой выходке Селии. А когда узнал, нужно было исправлять положение.
— Вы ведь ехали от ведьмы, — сказала я. — Когда встретились с нами с дядюшкой.
Его светлость вновь усмехнулся, но промолчал, все-таки до конца откровенным он быть не желал. Опутывал тайнами королевской семьи, но свои секреты держал при себе.