Дорогой интриг

Цыпленкова Юлия

— Мне тесно под одной крышей с человеком, напавшим на меня, — ответила я спокойно. — Я не могу чувствовать себя в безопасности, Ваше Величество. Даже в вашем дворце, даже с вашей личной защитой. Герцога ничего из этого не останавливает и не пугает. Он без труда выходит сухим там, где другой уже захлебнулся бы. Его светлость может опаивать себя и обвинять в этом невиновных, он может влезать в окна к девицам с намерением погубить их, но любая из его пассий будет готова солгать, лишь бы отвести от любовника подозрения. И вновь герцог останется чист, потому что у него всегда будут свидетели, факты и доказательства. И вы ничего не сможете с ним сделать. К тому же вы любите его невестку, и это, должно быть, тоже играет немалую роль. Мне нечего противопоставить герцогу Ришему с его защитой и связями. И потому я готова вернуться домой и сделать то, чего ожидают от меня мои родные.

— И что же это? — холодно полюбопытствовал король.

— Выйти замуж, Ваше Величество, — сказала я, не отводя взора.

— Вот как, — государь на миг поджал губы, а после спросил в своей излюбленной проникновенной манере, что означало лишь одно – он злится: — Значит, я не в силах защитить вас, потворствую Ришему, а для вас единственный выход покинуть дворец и выйти замуж?

— Прошу великодушно простить меня, Ваше Величество, — прижав ладонь к груди, я снова склонила голову.

Если король и ждал продолжения, то его не последовало. Граф, вставший со стула, когда государь покинул свое место, напряженно наблюдал за нами с венценосцем, однако вмешаться не спешил, то ли памятуя о наших прежних ссорах с Его Величеством с благополучным исходом, о чем я рассказывала, то ли просто ожидая момента, когда я дойду до края.

— Ваше сиятельство, — неожиданно вспомнил о графе монарх: — Многие ли просили у вас руки ее милости?

— Недостатка в предложениях нет, Ваше Величество, — почтительно ответил дядюшка. — Баронесса Тенерис – желанная невеста.

— Еще бы, — едко усмехнулся государь. — Такое золото.

— Простите? — изумленно вопросила я.

— Высокомерная, язвительная, мнящая о себе, Боги знают что, еще и с революционными взглядами, — продолжил чеканить король. — Не так ли, ваша милость? Неужто так запросто распрощаетесь со своими мечтами?

Дядюшка встал у меня за спиной и накрыл мои плечи ладонями. Думаю, его взгляд сейчас был таким же настороженным, как и мой. То, что говорил король…

— Вы ведь огорчились бы вовсе не нашим расставанием, верно, Шанриз? Я в вашей жизни, так, ключ к вратам ваших грез, — мои глаза, кажется, еще никогда не раскрывались так широко.

— Государь… — произнес дядюшка, и король рявкнул:

— Выйдите! — после поднял взгляд на графа и повторил, разделяя слова: — Выйдите прочь, ваше сиятельство.

И ладони графа исчезли с моих плеч. Он отступил от меня. Порывисто обернувшись, я увидела, как его сиятельство поклонился королю, после развернулся и удалился с непроницаемым выражением на лице. Я осталась с разъяренным монархом один на один. Мне стало зябко, и я обняла себя за плечи.

— Так что же, ваша милость? — спросил государь, как только дверь за графом закрылась. — Сознаетесь в своем лицемерии?

Обернувшись снова к Его Величеству, я встретилась с его взглядом.

— Отвечать!

— В чем же мое лицемерие, государь? — спросила я, глядя ему в глаза.

— Ради чего вы здесь? Ради того, чтобы стать моей фавориткой и так заслужить милости для вашего рода, или же с иной целью? Быть может, вам претит роль моей возлюбленной, и вы терпите мое общество только ради того, чтобы заручиться моей поддержкой и получить должность, полагающуюся мужчине? Отвечайте!

— Что дурного в том, если я желаю приносить пользу моему королю и королевству? — тихо, но без всякой дрожи в голосе спросила я. — Что дурного в желании быть кем-то большим, чем тень своего супруга?

Его Величество отошел от меня. Он остановился у своего стола, оперся ладонью на его поверхность и спросил, так и не обернувшись ко мне:

— Как вы видели наши отношения? Кем в ваших грезах для вас являюсь я?

— Вы мой… — я запнулась, но все-таки договорила, — друг.

— Друг?

Государь развернулся в мою сторону и воззрился с искренним изумлением, даже недоумением. А потом шагнул в мою сторону. Он приближался неспешно и неумолимо, и с каждым его шагом мне казалось, что так, наверное, подступает сама Судьба, в чьих руках находятся нить твоей жизни. И позволит ли она ей тянуться или порвет – неведомо до последнего решающего мгновения.

— Друг? — повторил свой вопрос Его Величество. — Всего лишь друг? — он вдруг хохотнул и воскликнул: — И кто же вы, ваша милость, если не лицемерка?! Вы ведь желаете изгнать с моего ложа и из жизни Серпину Хальт, но что же оставляете мне? Дружбу?! Поздно, Шанриз, — уже тише закончил государь. — Но теперь я хотя бы точно знаю, почему вы вечно выставляете между нами преграду. Вы не кокетничаете, и это не девичья нерешительность. Я попросту не нужен вам, как мужчина. — Он провел ладонью по волосам и снова отошел, однако обернулся и спросил: — А знаете, что злит меня более всего? То, что огонь уже пылает, но в нем горю я один. — Монарх отвернулся и устало произнес: — Уйдите.

Я сделала шаг в его сторону, не спеша исполнить повеление. Чуть поколебавшись, я спросила:

— Государь, кто рассказал вам всё это?

Он обернулся и бросил на меня непроницаемый взгляд:

— И это всё, что вас волнует? — спросил ровно король. Я промолчала. Монарх криво усмехнулся: — Ришем.

Мое изумление было велико. Откуда знать герцогу о моих мечтах и устремлениях? Магистр бы не стал с ним делиться, граф Доло тем более. А больше я ни с кем подобных бесед не заводила. Бывало, без напора и настойчивости вворачивала мысли, занимавшие меня в разговорах с придворными, когда они были к месту. Слушала ответы, чтобы понять, кто может стать мне единомышленником, но не более. А Ришем взял и вывалил на монарха мою тайну, будто бы я говорила ему лично, или же он подслушал…

И меня озарило – конечно же, подслушал! Та наша встреча в лесу! Он уехал первым, а мы с его сиятельством после беседовали о моих настоящих намерениях. Начали разговор на дороге, а закончили в резиденции после конюшен. Конь Ришема стоит в королевской конюшне, а там Логнер. Если герцог поручил ему проследить за нами, то конюх вполне мог подслушать, а после доложить. Вот, чем мне угрожал мерзавец, сбегая из моей спальни.

— И, как я вижу, не солгал, вы даже не пытались отпираться, — вернул меня к действительности голос короля. — Тогда это дает мне повод думать, что он не лгал и в остальном.