Дорожное происшествие

Ранк Хайнер

–  Верно, - согласился Арнольд, - но почему всеми этими сведениями мог располагать только мужчина? Человек, выдававший себя за Николаи, имеет сообщников, как минимум этого мотоциклиста, а то и больше. Тогда почему же среди них не может быть женщины?

–  Вы подразумеваете какую-нибудь конкретную женщину?

–  Мне не хотелось бы торопиться с выводами, но не следует упускать из виду эту самую фрейлейн Альвердес, пока мы не выяснили, по какой причине она дала нам ложные показания.

–  Разумеется, это надо выяснить.

–  Вообще же я полагаю, - продолжал Арнольд, - что и постороннему человеку не так уж трудно раздобыть нужные сведения. Доктор Николаи - человек известный. Расписание дежурств висит в больнице. Номер ключа стоит на замке дверцы, при достаточной ловкости можно раздобыть дубликат. С ключом зажигания дело обстоит потруднее, но,

уж если человек попал в машину и у него нет заводского ключа, он может при наличии известного проворства за несколько минут сменить весь замок зажигания. Потому что замки зажигания для «вартбурга» вместе с ключом, разумеется, можно купить в любом магазине запчастей за несколько марок.

–  Боже мой, - простонал Крейцер, - и без того все черт те как сложно, а вы еще усложняете. Сперва надо думать о том, что более вероятно, то есть о ближайшем окружении доктора. Если на этом пути нам не повезет, мы всегда успеем вернуться к вашей версии.

–  Да это вовсе и не версия, - сказал Арнольд, - я просто хотел сказать, что преступник может быть и посторонним человеком.

–  Ну ладно, сказали. А теперь вернемся на твердую почву реальных фактов, что уже само по себе даст нам некоторые преимущества, - Крейцер бросил кожуру в стоявшую у него под столом корзину для бумаг.
– Перейдем ко второму вопросу: какими сведениями мы располагаем относительно Лжениколаи и его сообщника? Давайте подытожим. Это человек среднего возраста и без особых примет, у него хорошо подвешен язык, он носит или носил желтый плащ и может водить машину. Сообщнику его лет двадцать - двадцать пять, рост метр семьдесят, носит красный шлем и серый кожаный комбинезон, ездит на красной «яве». Кстати, исходя из всего нам известного, я убежден, что «ява» не зря была залеплена грязью. Это чтобы Кранепуль не заметил номер. Жулики допускали возможность, что человек с хорошей памятью на цифры может запомнить номер, и не желали рисковать. Из чего следует, что вся акция хорошо продумана.

–  Не сказать, чтобы много, - вздохнул Арнольд.

–  Минуточку, я еще не кончил. Еще у нас есть конверт со шрифтом машинки и подделанная подпись.

–  Боюсь, что от этой закорючки большого проку не будет. Эксперты-графологи - люди осторожные, и я бы на их месте тоже осторожничал, если бы не имел в руках ничего, кроме этой закорючки. Ну что могут дать семь буковок? Человеку добросовестному - ничего.

–  Может, мы получим какие-нибудь данные на основе образцов шрифта?

–  Не думаю. Преступник не такой дурак, чтобы воспользоваться собственной машинкой, из-за которой его могут в два счета уличить. Нет, боюсь, это совершенно нам неизвестная машинка.

–  Ну а что вы скажете, если мы обнаружим ее в клинике доктора Николаи? Правда, там к ней имеет доступ великое множество людей, но круг поисков это все же ограничит.

–  Да, неплохо бы, только это все домыслы, - сказал Арнольд, - и потом…

Зазвонил телефон. Крейцер снял трубку.

–  Минуточку, - защебетал девичий голосок, - с вами будет говорить доктор Фриче.

16

В трубке что-то щелкнуло, и вслед за тем звучный голос доктора Фриче пророкотал:

–  Алло! Это вы, товарищ Крейцер? У меня интересное сообщение. Слушайте же: адрес Николаи напечатан на абсолютно новой «Эрике». А теперь можете разинуть рот от удивления: эта самая машинка примерно полгода назад была похищена в числе других предметов при ограблении тельтовского универмага.

Крейцер знаками попросил Арнольда прислушаться.

–  Но как вам удалось так быстро докопаться?
– изумленно спросил он.
– У вас что, есть эта машинка? Или образец ее шрифта?

–  Да, у нас есть образец. Сначала мы, разумеется, обработали те образцы, которые доставил нам товарищ Арнольд, и сличили их со шрифтом на конверте; безуспешно, как вы понимаете. Потом мне вдруг пришла в голову мысль провести сравнение по картотеке хищений. И это себя оправдало. Взломщик оставил на полу в магазине технический паспорт, который прилагается к каждой новой машинке и содержит образцы шрифта. Паспорт помещен в нашу картотеку, что дало нам возможность провести стопроцентную идентификацию.

–  А взломщик задержан?

–  Насколько мне известно, да. Но дальше начинаются всякие загадки. Преступник, некий подросток по фамилии Першке, был пойман уже через несколько часов после совершения преступления. Почти все украденные им вещи

удалось обнаружить, но вот одна пишущая машинка и один фотоаппарат не сыскались и по сей день. Дело вел старший лейтенант Зоммер. Так что лучше вам обратиться к нему, ибо я располагаю только отрывочными сведениями.

–  Сейчас же и обратимся. А вам огромное спасибо, товарищ Фриче. Да, а как обстоят дела с машиной доктора Николаи?

–  Следствие закончено. В субботу машину возвратили владельцу, письменное заключение отправлено вам.

–  А что в нем?

–  Что и следовало ожидать!
– засмеялся доктор Фриче.
– У нас не осталось никаких сомнений: наезд совершен именно на этой машине. Проведенное сравнение подтвердило эту версию по всем пунктам. Фотографии подтверждают идентичность отпечатков на месте преступления и рисунка протекторов на «вартбурге» доктора Николаи. Кусочек лака на раме велосипеда полностью совпадает с краской и материальной структурой, полученной из среза на левом крыле. Микрофотоснимки говорят о том, что отломанный кусок молдинга идеально стыкуется по линии излома с молдингом на «вартбурге» доктора Николаи. И наконец, осколки стекла замыкают цепь доказательств. Обнаруженные на месте преступления остатки поврежденной фары и найденные в мусоросборнике у доктора Николаи безупречно совпали. Как сложные и рельефные изломы, так и трещины, которые возникают вследствие внутренних напряжений, свидетельствуют о том, что стекла вылетели из одной и той же фары, и в свою очередь позволяют доказать, что и требовалось: наезд совершен машиной доктора Николаи.

Крейцер поблагодарил доктора Фриче еще раз и положил трубку. Потом он набрал номер старшего лейтенанта Зоммера, и Зоммер тотчас же изъявил готовность рассказать коллегам все, что ему известно по делу Першке.

Итак, Крейцер и Арнольд явились в кабинет Зоммера. Зоммер был довольно полный мужчина, начисто лишенный выправки, в мятом двубортном пиджаке синего цвета, от глаз его во все стороны разбегались морщинки, как бывает у тех, кто часто смеется, а голова у Зоммера была почти лысая. На столе, заставленном кофейными чашками, пепельницами, книгами, цветочными горшками и бумагами, лежала тоненькая папочка, которую он перелистывал. Кивнув вошедшим, он протянул им через стол руку и попросил сразу переходить к делу, так как он торопится.

–  Нам хотелось бы узнать подробности о деле Першке, и прежде всего куда исчезла машинка.

–  Мне этого тоже хочется, и еще раньше, чем вам, - сказал Зоммер, и его брюшко заколыхалось от смеха.
– Вы хотите мне помочь, ребятушки, или у вас другая цель?

Крейцер рассказал, как они вышли на эту машинку, а Зоммер поглядывал на него, нахмурив брови.

–  Ну ладно, -сказал он, -теперь послушайте, что известно мне, но не ждите от этого большого проку. Итак, прошу.
– Он постучал кулаком по папке и раскрыл ее.
– В ночь с первого на второе апреля сего года около двадцати трех часов в универсальном магазине Тельтова было совершено ограбление. Преступник по имени Вольфганг Першке, подросток шестнадцати лет, проник в магазин со двора через ненадежно закрытое подвальное окно. Он состоял грузчиком в частной транспортной конторе и несколько дней назад при доставке товара приметил эту лазейку. Согласно его показаниям, он первоначально собирался взять только две бутылки водки, чтобы с ними отправиться на день рождения. Денег на подарок у него не было, а приходить с пустыми руками не хотелось. Но когда он залез внутрь и увидел все это добро, которое лежало перед ним, то не мог побороть искушение. Из отделения кожгалантереи он притащил два больших чемодана и принялся пихать туда транзисторы, фотоаппараты, две портативные машинки, водку, сигареты. Набил доверху и вылез через то же окно. Потом долго петлял по садам и полям и, так никому и не попавшись на глаза, добрался до домика своего деда в садовом кооперативе Штансдорф, где и спрятал оба чемодана. Около двадцати четырех часов он появился в Тельтове на упомянутом дне рождения, уже под хмельком, с множеством непочатых бутылок, которые он одну за другой выставлял на стол. Потом он принялся обхаживать одну из девушек, посулил ей часы и начал громко похваляться своим подвигом. Впрочем, никто из присутствующих ему не поверил. Впоследствии они утверждали, будто до того упились, что даже не поняли толком, о чем он говорит. Я склонен этому верить, ибо, когда наутро мы осматривали квартиру, в которой состоялось празднество, она выглядела как поле битвы и позволяла сделать выводы о состоянии участников. Квартиру свою предоставила семнадцатилетняя девушка, у которой родители куда-то уехали.