Дорсет
Шрифт:
Там Дорсета распластали на обеденном столе. Хелен столько раз ела здесь и не предполагала, что на этих самых досках лицом вниз лежал ее герой, давясь кровью, лившей из носа и помятого псами горла.
— Держите его крепко, — приказал лорд Говард. — Я хочу знать, где бумаги, — он подошел к камину, разворошил и раздул угли и положил на них кочергу. — Где письма, которые ты у меня украл? — с раскаленным железом в руках Эффингейм склонился над врагом. — Я тебе испорчу рожу, подонок! Католическая свинья! Будешь знать, как перехватывать чужую почту.
Конец красной от жара кочерги впился в
Граф закричал, но не проронил ни слова.
— Еще? Ты получишь еще. Прежде чем отвезти тебя в Тауэр, мы проведем следствие на месте. Не правда ли, судья Уоли? — он снова взялся за кочергу, и Хелен всем естеством почувствовала, как Дорсет напрягся.
— Нет! — завопила она дурным голосом и кубарем скатилась с лестницы. — Не трогайте его! Не смейте! — как ледокол, протаранив толпу «гостей», доктор Грант кинулась к столу и вцепилась лорду Говарду в шею, — отпусти его, ублюдок! — Ее руки схватили пустоту. Мелькание огней перед глазами потухло. Ошеломленная Хелен стояла в совершенно пустой комнате. Камин не горел. Ночной ветер слабо шевелил шторы на окне и обвисшие края скатерти.
Видение исчезло. Не в силах справиться с пережитым потрясением женщина села на пол и в оцепенении уставилась перед собой. Так она просидела до тех пор, пока часы не пробили три, а небо за окном не начало сереть. Тогда, с трудом поднявшись на ноги, Елена побрела в свою комнату. Она чувствовала себя усталой и опустошенной.
На утро приехал Вениамин. Это был неожиданный и нежеланный визит. Хелен разлепила опухшие веки, поплескала в лицо воды, пару раз дернула расческой по волосам и спустилась в халате, накинутом на пижаму.
— Ты плохо выглядишь, — Венечка, как всегда, был гладко выбрит и благоухал одеколоном «Ориенталь». — Ты принимаешь наркотики?
Елена задрала рукава, демонстрируя ему девственную чистоту своих рук.
— Пять лет тебя вообще не интересовало, как я выгляжу, — она хотела опуститься за стол, но вспомнив, что вчера здесь происходило, немедленно встала. События минувшей ночи казались ей очень реальными. А сегодняшний разговор с Вениамином — полным сюром.
— Чего тебе надо? — с досадой спросила она.
Венечка глубоко вздохнул, как делал всегда, когда собирался брякнуть какую-нибудь глупость.
— Понимаешь, Елена, мы не хорошо расстались тогда, в Питере. И я знаю, я полный козел, что не писал тебе…
— Не посылал денег, — резко поправила женщина, — не мне, а сыну. И кстати, Веня, где пейсы?
— Какие пейсы? — передернул плечами гость. — Пойми: сейчас там полная жопа. Еще хуже, чем у нас в 91-м. Мне удалось пристроиться референтом при одной депутатской группе из Кнессета… Я решил выбираться. Мы ведь с тобой официально так и не развелись. Ты сейчас здесь, в Лондоне, у тебя хорошая работа, связи. Помоги мне пристроиться. Мы могли бы…
— Извини, Венечка, ничего не получится, — голос Хелен звучал холодно и отстранено. — Я собираюсь вернуться в Питер, купить квартиру и какое-то время жить безбедно. Сколько мальчик может расти сиротой?
Гость смотрел на нее так, словно Елена святотатствовала. Женщина отвернулась, собираясь выйти из столовой, но Вениамин
— Вспомни, нам же было хорошо…
Он был такой гладкий и благоухающий, а она вся помятая, теплая, в запахах недавнего сна. Ее помятость настолько не сочеталась с его лощеным блеском, что оба разом почувствовали фальшь. Веня разжал бы руки сам, еще до того как Хелен отвесила ему пощечину. Но в этот момент кто-то невидимый схватил гостя за шиворот и тряхнул с такой силой, что оторвал не только от бывшей супруги, но и от пола. На какое-то мгновение горе-дипломат повис в воздухе метрах в двух над столом и стал угрожающе раскачиваться, чем напомнил Хелен Маятник Фуко. Пару минут она наблюдала за этим с мстительным удовольствием. Но когда венечкин галстук недвусмысленно захлестнулся за люстру, Хелен поняла, что сейчас ее благоверного повесят в назидание всем злостным алиментщикам.
— Дорсет! Не надо! Прошу вас! — крикнула она пустоте. — Отпустите его! Не хватало здесь еще и трупа!
Вместо ответа, гостя за галстук поволокли к окну, резким пинком распахнули створки и швырнули на крышу щегольского посольского «шевроле», на котором он приехал. Крыша погнулась, но Венечка был жив.
— Истеричка! Сумасшедшая! — кричал он все время, пока слезал, дергал не в ту сторону дверь машины и заводил мотор. Наверное Гранат решил, что бывшая жена способна сама устраивать полтергейсты.
— Вы довольны? — Хелен снова плюхнулась за стол. — Из-за вас я прослыву маньячкой.
Ей никто не ответил.
В эту ночь доктор Грант проснулась от сквозняка. Она села в кровати и увидела, что камин в ее комнате горит с невероятной тягой. Перед ним в кресле сидел граф Дорсет. На его щеке красовался след от «вчерашнего» ожога.
— Я должен извиниться перед вами за то, что устроил сегодня в столовой, — сказал он, глядя на нее.
— Это вовсе не обязательно, — пожала плечами женщина. — Почему бы вам не извиниться за то, что вы устроили вчера, третьего дня, или когда пытались уронить на меня шкаф?
Он вымученно улыбнулся.
— Простите меня, Хелен. За последние 400 лет мои нервы стали ни к черту. Я не ожидал, что вы кинетесь меня защищать. Спасибо.
— А чего вы ожидали? — доктор Грант насупилась. — Что я буду стоять и смотреть, как эти ублюдки…
Граф поднял руку.
— Все они давно умерли. Даже их кости истлели в могилах. Я не виноват, что при аресте всплеск моих эмоций был слишком сильным и оставил эту… галлюцинацию. На память будущим поколениям, — он попытался усмехнуться и тут же коснулся пальцами щеки, как если бы она все еще болела.
— Значит вы отдали Эффингейму документы? — разочарованно протянула Хелен. — поэтому я ничего не могу найти.
— С чего вы взяли? — на лице графа отразилось мгновенное торжество. — Конечно, мне досталось. Но письма здесь, — он протянул Хелен на ладони увесистую пачку конвертов, перетянутую рассыпающейся веревкой. Они хранились в нише за портретом. Я перехватил переписку лорда Говарда с испанцами и… был наказан, — Дорсет развел руками. — Не укради.
Пачка лежала на столе. Хелен даже не потянулась к ней. Она во все глаза смотрела в лицо ночного гостя и не могла поверить в его призрачность.