Досье на невесту
Шрифт:
В свою очередь, Рома тоже распереживался, решив, что Вика начала уже строить какие-то далеко идущие планы, при том что обнадеживать ее он ни в коем случае не собирался.
– Давайте, что ли, торт есть, – неожиданно заговорила опечалившаяся Екатерина Андреевна, не пожелавшая углубляться в тему ремонта и переезда.
Некоторое время они усиленно болтали ни о чем, но Рому это не устраивало: сегодняшнюю победу над соперником необходимо было закрепить. Но как уволочь добычу на свою территорию, он не представлял. Все-таки Екатерина Андреевна тоже имела право голоса и запросто могла отказаться. Для начала
Он начал озираться, потом встал и по-деловому пошел щупать стены, словно ремонт был уже делом решенным. Вика с мамой переглянулись и потянулись следом.
– Роман, мы вам очень благодарны за заботу, но такой дорогой подарок мы принять не сможем, – попыталась охладить его пыл Екатерина Андреевна.
– Да, – вякнула Вика. – Ты же мне еще не муж.
Рома неожиданно замер, и разогнавшаяся Вика влетела ему в спину, едва не повалив начинающего прораба. Ситуация была более чем глупой, и, чем больше он пытался ее распутать, тем больше узлов и петель образовывалось. Единственное, что он понимал точно, если он сейчас уйдет, второго такого шанса объясниться у него не будет. Но, как это сделать при Вике, он не представлял.
– Вика, ты вот что… Нам с мамой надо поговорить, – выдавил он наконец, чувствуя, как горят уши и щеки.
Екатерина Андреевна изумленно приподняла брови, а Вика возмутилась:
– Я уже не маленькая, чтобы меня отлучать от решения важных проблем! Чего это вы тут такое будете говорить, что мне слышать нельзя?
– Вика, выйди, – умоляюще прошептал Роман, чувствуя, что еще мгновение, и он передумает позориться.
Что-то в его тоне было такое, что заставило Вику выместись из гостиной, тем не менее не помешав ей прилипнуть ухом к щели с другой стороны. Помявшись под удивленным взглядом Екатерины Андреевны, Рома осторожно подошел к двери и резко ее открыл.
– Ай, – взвизгнула Вика, обиженно потирая ухо. – Ты чего? Я просто мимо шла.
– Ну-ну, я так и думал. Не могла бы ты сделать нам всем одолжение и посидеть на кухне?
– Могла бы. Именно туда я и шла, когда ты меня дверью треснул.
– Тебя проводить?
– Спасибо, не заблужусь. Я туда уже пару раз одна ходила! – Она надулась и, шлепая голыми пятками, удалилась по коридору.
Екатерина Андреевна сидела в позе готовности, сложив руки на колени и ожидая Роминого выступления. Под ее взглядом он окончательно смешался и начал нарезать круги по комнате, не зная, как подступиться к главному.
– Вы не расстраивайтесь… Этот Юра, он вас недостоин, он слизняк, ой, простите, не мое дело…
Вполне можно было бы ожидать, что в этом месте мама скажет «да, не ваше», но она промолчала.
– Вы такая, вы необыкновенная, вы замечательная, вы очень красивая…
– Рома, вы мне тоже очень симпатичны, – смущенно прервала поток дифирамбов Екатерина Андреевна, решившая, что у нее сейчас будут просить руку и сердце дочери. – Но вы же понимаете, я хочу Викуле только добра, и если она согласна, то я буду только рада! Совершенно необязательно осыпать меня таким количеством комплиментов. Поверьте, я не та теща, которую надо задабривать. Лишь бы вам было хорошо.
Рома словно налетел на стену, переваривая
– Вы меня не поняли.
– Ну почему же, поняла прекрасно. Только почему вы говорите об этом, удалив, так сказать, виновницу торжества?
– Потому что никакого торжества не будет! – выпалил Рома.
– И что, Вика согласилась просто расписаться? – не поняла Екатерина Андреевна, соображая, когда они вообще успели договориться о свадьбе, если еще вчера дочь ныла о своем непроходимом одиночестве.
– Речь вообще не об этом!
– А о чем? – Удивление мамы было безграничным, она совершенно потеряла нить разговора и растерянно пыталась поймать взгляд разволновавшегося Ромы.
– О нас с вами!
– Но я же сказала вам, Ромочка, никаких проблем у нас не будет, вы мне симпатичны…
– Я не к Вике, я к вам пришел!
– К нам??
– К тебе!
– Ко мне?? – Екатерина Андреевна от ужаса пошла пятнами. – В каком смысле – ко мне?
– В прямом! – Рому колотило: сейчас или никогда. – Я вас люблю! Я вам… Я для вас… Я все могу!
Судя по лицу Екатерины Андреевны, она собиралась сообщить что-то утешительное, такое лицо бывает у детских врачей: перед тем, как совершить в отношении наивно хлопающего глазами малыша какую-нибудь пакость, они ободряюще улыбаются, напустив на физиономию выражение безмятежного счастья и усыпив бдительность доверчивого карапуза. Именно таким карапузом и считала его сейчас женщина, без которой он уже не мог жить. Она была уверена, что это блажь, которая пройдет, оставив чувство легкого стыда и насмешки над самим собой. Как убедить ее в обратном, он не знал.
Роме хотелось рычать от бессилия: она ни на мгновение не воспринимала его всерьез.
– Ну что вы там, заснули? – поскреблась изнывающая от любопытства Вика.
– Да, Викуля, – моментально среагировала Екатерина Андреевна, – заходи, конечно.
Судьбоносный разговор закончился ничем, и остаток вечера Рома вынужден был поддерживать ничего не значащую болтовню, до смерти надоев Вике. Он отчаянно надеялся, что Екатерина Андреевна выйдет и даст ему шанс объясниться, но мама уединилась в гостиной и не мешала им «ворковать».
Так и не дождавшись появления Екатерины Андреевны, он ушел в абсолютной растерянности.
Золотом первой опавшей листвы по городу шуршал сентябрь. Погода еще не успела испортиться, а настроение уже плавно скользило вниз, к холодному зимнему негативу. И если для большинства людей и осень, и зима ничем не отличались от любого другого времени года, то для Вики это был период горького созерцания чужих радостей. Теплое лето, позволяя продемонстрировать малочисленные внешние достоинства, еще хоть как-то давало надежду на обустройство личной жизни, а сезонное укутывание организма в пухло-синтепоновый камуфляж отбирало последние шансы. Рома опять пропал. Ее удручало не то, что с горизонта смыло именно его, а сам факт, что единственный кавалер, с которым можно было что-то планировать и наличие которого позволяло помечтать, белым парусником уплыл по синему морю в чужую гавань. Мама раздражала нежеланием обсуждать бегство Романа и сумрачные перспективы загубленной дочкиной молодости, отделываясь общими фразами, что у Вики все еще впереди.