Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений

Раззаков Федор Ибатович

Стоит отметить, что, как и Остроумова, Левитин в то время тоже был женат. Однако это не помешало влюбленным, забыв обо всем, броситься в омут невероятной любви, со слезами, с надрывом.

О. Остроумова вспоминает: «Левитин всегда был очень магнетическим человеком: он посмотрел на меня, и вдруг я, не предупредив мужа, уехала с ним в Ленинград. Когда мы возвратились обратно, то на эскалаторе метро на Комсомольской, держась за руки, буквально поклялись: приходим домой и объявляем правду. Потому что, как мне тогда казалось, любовь и ложь - вещи несовместимые.

Я приехала и сразу с порога все объявила. А Михаил Захарович сказал... несколько позже.

А

что до разлучницы... Что вы, я так любила его жену! Я считала, что она ангел, а я падшая. Единственное мое оправдание - я любила его, а он меня...»

А вот как об этом же вспоминает М. Левитин: «Наша любовь с Ольгой была встречей двух совершенно непохожих друг на друга существ. Я встретил, не сразу даже разглядев, свой единственный идеал - женщину холодноватую внешне, но страстную внутри, безупречно моральную, чистую, хотя и с некоторой такой назидательностью и мудростью, которая никому не нужна.

А она, как я сейчас думаю, встретила то, что ей недоставало в себе: свободу, хаос-карнавал...»

Любовный роман Остроумовой и Левитина длился в течение нескольких лет, пока наконец не завершился законным браком. В 1976 году у них родился первенец - дочка Оля.

Свою «звездную» роль в кино Ольга Остроумова сыграла в 1973 году в фильме своего «крестного отца» в кинематографе - режиссера Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие...». Причем о том, каким образом она попала на эту роль, существует несколько версий. Согласно первой, Остроумова пришла «поболеть» за своего коллегу по ТЮЗу Андрея Мартынова (он должен был играть Васкова) и во время проб внезапно заявила: «Я сыграю Женьку Комелькову!», взяла гитару и стала петь. И все увидели, что глаза у нее, и правда, Женькины...

Согласно другой версии, Остроумову нашел автор экранизируемой повести Борис Васильев: он шел по коридорам ГИТИСа, случайно увидел Остроумову и разглядел в ней Женьку Комелькову.

И, наконец, последняя версия выглядит следующим образом. Узнав о том, что Ростоцкий собирается экранизировать «Зори...», где Остроумова давно приглядела для себя роль Жени Комельковой, актриса набралась смелости и позвонила ему домой. И хотя страшно боялась предстоящего разговора (в памяти еще были свежи два последних провала в кино, где ей, кстати, тоже Довелось играть военные роли), однако пересилила собственную робость и буквально упросила Ростоцкого позволить ей сняться в пробе вместе с другими претендентками. После некоторых колебаний Ростоцкий такую возможность ей предоставил. И, как оказалось, не пожалел.

О. Остроумова вспоминает: «А зори здесь тихие...» для меня - это прежде всего Ростоцкий. В первую очередь - он. Он нас познакомил с Аней Бекетовой, которая на фронте спасла ему жизнь. И война для меня это тоже - Ростоцкий. Впервые через Ростоцкого я поняла, что на фронте, на войне, все было не так уж сумрачно. Он говорил нам: «Мы никогда больше столько не смеялись, как на фронте. Мы были молоды. А молодость - это великая сила!»

Мы даже не знали, что у него протез. На съемки мы выезжали в шесть утра, а перед этим - в пять - приезжала «скорая» сделать новокаиновую блокаду Ростоцкому. Без этого он не мог надеть протез.

Мы с Катей Марковой параллельно со съемками еще ездили в Москву - играть спектакли. Андрюша Мартынов взял в театре академический отпуск, а мы ездили. И каждый раз везли с собой в Москву грибы, ягоды (фильм снимался в Карелии в течение 7 месяцев.
– Ф. Р.). У меня никогда больше не было такой замечательной лесной пищи, как в то время: брусника

моченая, черника, грибы... Я собиралась в Москву, а те, кто не был непосредственно занят в съемке, собирали буквально вокруг съемочной площадки грибы и ягоды мне в дорогу. Мне запомнилась там одна деревня: несколько домов вокруг озера-блюдца. Там живут невероятные люди - все дома без замков!..»

На съемках фильма было много забавного. Например, в эпизоде похода в баню актрисы поначалу наотрез отказывались обнажаться полностью - только по грудь. Ростоцкому стоило большого труда уговорить их, при этом напирая больше на идейные соображения: это надо для Родины, для картины. Он тогда сказал: «Убивают не только интеллект и духовность, но и тела, прекрасные женские тела. Вы же любуетесь ими в музеях». Кроме этого, Ростоцкий пообещал, что в момент съемок в бане из мужчин останутся только двое - он и оператор. В конце концов актрисы согласились, не зная, что там будет еще один представитель сильного пола - наладчик паросильной установки. Естественно, когда съемки начались, тот не удержался и стал подглядывать. И так засмотрелся, что на время забыл про свою установку. А когда вспомнил, было уже поздно - давление в ней поднялось выше нормы, и предотвратить взрыв оказалось невозможным. Единственное, что он успел, - это броситься в баню и заорать что было силы: «Ложись!». Все, кто был на съемочной площадке, рухнули на пол, и в это время раздался взрыв. Только по счастливой случайности никто тогда не пострадал. Но это был не последний скандал, связанный с банной сценой.

Как уже упоминалось, по уговору с актрисами в бане из мужчин должны были остаться только двое - Ростоцкий и оператор Вячеслав Шуйский. Причем последний должен был забраться в бочку и, не выходя из нее, вести съемку с одной точки. Однако как только женщины разделись, оператор не выдержал и нарушил договор - вылез из бочки и стал снимать моющихся с разных точек. Будучи людьми дисциплинированными и зная, что каждый метр пленки обходится группе слишком дорого, актрисы сделали вид, что не заметили этого нарушения. Но едва прозвучала команда «Стоп! Снято!», женщины дали волю своим чувствам - они с дикими криками набросились на оператора и едва не растерзали его на части. Столь печального итога оператору удалось избежать только благодаря присутствию поблизости своего коллеги и товарища Станислава Ростоцкого.

Фильм «А зори здесь тихие...» вышел на экраны страны в 1973 году и стал лидером проката - 1-е место, 66 млн. зрителей.

О. Остроумова вспоминает: «К эпизоду в бане зрители отнеслись спокойно. Я получила только одно письмо, из тюрьмы. Оно начиналось словами: «Наша лаг. администрация...» А дальше о том, что на 7 Ноября им показали «А зори здесь тихие...». Как хорошо девочки защищали родину. И вдруг с красной строки: «Но как ты могла!!!» И дальше шла такая отповедь, что если я не замужем, то как же я собираюсь выйти замуж, родить ребенка. Заканчивалось письмо вопросом: «По той ли дорожке ты идешь?»

Боже мой, какие же мы были наивные! Я растерялась, чуть не Плакала, хотя была уже замужем...»

Касаясь работы Остроумовой в фильме «А зори здесь тихие...», критик Л. Калгатина писала: «В Женьке Комельковой был удивительный сплав тонкости и шокирующей дерзости, Хрупкой женственности и вызывающей экстравагантности, мягкости и дикарской неукротимости, ранимости и ожесточенности. Всю роль Остроумова вела на тонком нервном сопряжении разнородных качеств - это и составило существо и энергию экранного образа...»