Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений

Раззаков Федор Ибатович

Сегодня народный артист России Константин Райкин по-прежнему возглавляет театр «Сатирикон», и возглавляет довольно успешно - каждая новая сценическая работа коллектива вызывает самый живой отклик как у критики, так и у зрителей. Пишет критик Е. Ямпольская: «Внутри «Сатирикона» царит вполне здоровая атмосфера. Основной возраст актеров - ниже тридцати. Поэтому закулисным интригам они предпочитают любовные. Заключаются браки - официальные и не совсем, от тех и от других рождаются дети - личная жизнь кипит не хуже творческой. Художественного руководителя практически никто в театре не называет по имени-отчеству. На своих актеров Райкин пишет эпиграммы, как правило, неприличные, и зачитывает их на общетеатральных капустниках. По-моему, многие из них звучат

весьма обидно, но иной реакции, кроме обвального хохота.

пока не наблюдалось. Кстати, традиция проведения капустников тоже сохранилась сегодня едва ли не в одном «Сатириконе».

В течение нескольких лет семья Райкина жила за городом, а год назад переехала в новую квартиру в центре Москвы - на Малой Никитской улице (бывшая улица Качалова). Супруга Константина Райкина - Елена Бутенко - удачно совмещает работу в театре со съемками в кино. Она снялась в двух фильмах: «Русская певица» (1993; главная роль) и детективном телесериале Игоря Масленникова, премьера которого должна вскоре состояться на Российском телевидении.

1975

Игорь КОСТОЛЕВСКИЙ

И. Костолевский родился 10 сентября 1948 года в Москве. В отличие от большинства актеров, которые чуть ли не с детства мечтали посвятить себя искусству, у Игоря такой мечты не было. В школе он отдавал предпочтение точным наукам, однако на стандартный вопрос «кем хочешь быть после окончания школы» определенного ответа не имел. После окончания восьми классов пошел в вечернюю школу. Закончив ее, поступил в Московский инженерно-строительный институт (МИСИ), хотя с тем же успехом это мог быть и горный, и авиационный, и любой другой столичный вуз. Проучился в нем всего лишь два курса, а с третьего решил податься в артисты. Причем этот его выбор был неожиданным для всех: и для родителей, и для друзей-сокурсников, которые никогда не замечали за ним особенной тяги к искусству. Костолевский художественному слову не учился, в любительских кружках не участвовал, театром и кино особенно не увлекался. Чем же было вызвано такое решение? Как объяснил позднее сам актер, толкнула его на этот шаг любовь. Он тогда встречался с девушкой, которая большое значение придавала гуманитарному образованию и считала, что ее поклонник обязательно должен его иметь. «Ты на Есенина похож - тебя в актеры обязательно примут», - уверяла она его.

Однако оптимистические прогнозы девушки в тот год не сбылись. Когда Костолевский пришел показываться в Школу-студию МХАТ, он волновался так сильно, что едва не разделся перед членами комиссии до трусов. Дело в том, что, несмотря на теплую погоду, он был тепло одет и раздевался до тех пор, пока один из преподавателей не остановил его возгласом: «Вы же не в баню пришли, молодой человек!» Костолевский бросился одеваться в обратном порядке, а затем медленно попятился к дверям. «Вы уже уходите?» - вновь удивленно спросил его тот же преподаватель. Костолевский вернулся и с ходу стал читать стихотворение, которое до этого повторял про себя раз сто: «Дай, Джим, на счастье лапу мне...». Но читал его так плохо, что комиссия забраковала абитуриента и посоветовала приходить на следующий год.

Костолевский так и поступил, только в следующем году подал документы во все театральные вузы одновременно. И произошло чудо - он всюду был принят. В конце концов Костолевский остановил свой выбор на ГИТИСе, где режиссер Андрей Гончаров набирал смешанный актерско-режиссерский курс.

Стоит отметить, что с той девушкой, благодаря которой Костолевский стал актером, он позже расстался. Она поступила во ВГИК и стала киноведом.

Первое время учеба в ГИТИСе давалась Костолевскому нелегко - на первом курсе его даже признали профнепригодным и пытались отчислить из вуза. Как вспоминает сам актер: «Когда меня стали выгонять, я сделал для себя много ценных открытий. Оказалось, что тут надо учиться, что артист - это профессия... Можно сказать, мне впервые тогда

пришлось как-то шевелиться. А вообще я довольно долго был в меру (или не в меру?) ленив, идеалистичен и романтичен, и всяческие иллюзии во мне долго существовали...»

Дебют Костолевского на съемочной площадке произошел в 1970 году, когда он учился на 2-м курсе - в телефильме «Семья как семья» он сыграл маленький эпизод. А через год Станислав Ростоцкий пригласил его на роль Миши в картину «А зори здесь тихие...».

Однако настоящая слава пришла к актеру в 1975 году, когда на экраны страны вышел фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», в котором Костолевскому досталась роль декабриста Ивана Анненкова (к тому времени Костолевский успешно закончил ГИТИС и уже два года играл на сцене театра имени Маяковского).

По словам В. Мотыля, на некоторые центральные роли в фильме актеры были навязаны ультимативно. Однако Костолевского он отыскал сам и пригласил его к себе домой для предварительной беседы. Как гласит легенда, в ту первую встречу молодой актер был страшно взволнован и ничего связного сказать так смог. В довершение разговора Костолевский опрокинул в прихожей вешалку, пролил кофе и запутался в телефонном шнуре. Однако режиссер оказался снисходительным к молодому актеру и своего первоначального решения - пригласить его на роль - не изменил.

Между тем чиновникам из Госкино кандидатура Костолевского не понравилась, они заявили, что «этот актер на революционера не похож». Мотыль же, видя, что, действуя напрямую он победы не одержит, пошел на хитрость: пообещал Костолевского заменить, сам же, в обход мнения чиновников, начал снимать его в роли Анненкова. Но здесь режиссера едва не подвел сам актер. Играл он поначалу плохо, неуклюже и на блестящего кавалергарда явно не тянул. Коллеги Мотыля по съемочной площадке советовали режиссеру, пока не поздно, заменить Костолевского другим исполнителем. Но Мотыль с окончательным решением не спешил. Вместо этого он начал снимать эпизоды с участием других актеров, а Костолевского почти на два месяца отправил на ипподром - учиться держаться в седле. Далее - слово В. Мотылю: «Наконец мы стали снимать эпизод конной прогулки Ивана с Полиной Гебль (в этой роли снималась польская актриса Эва Шикульска.
– Ф. Р.). Помните, когда он осыпает ее цветами? Съемочная группа предвкушала веселые минуты. Но все буквально онемели, когда увидели вчерашнего увальня, который красиво и уверенно держался в седле и без дублера проделывал прямо-таки цирковые номера. А что же киноначальство? Проглотило, будто и не было запрета...»

А вот как сам актер вспоминает съемки в этом фильме: «Моя первая большая работа в кино началась с казуса. Меня должны были снимать в одной из камер Петропавловской крепости. В кандалах приковали к стене, установили осветительные приборы и... забыли обо мне. Целых 4 часа я дрожал от холода в камере, думал, что так и надо. И вот обо мне вспомнили, прибежали. Стали снимать эпизод, где Полина предлагает Анненкову бежать, а он отказывается: не может бросить друзей. Так вот, партнерша мне говорит, а я настолько задубел, что языком не могу повернуть. И слезы вдруг брызнули. «Все, - подумал я, -завалил съемку». Но оказалось, что этот эпизод - один из лучших в фильме».

Фильм «Звезда пленительного счастья» был тепло принят публикой и собрал на своих сеансах 22 млн. зрителей.

Критик М. Швыдкой так написал о работе И. Костолевского в этой картине: «После премьеры фильма дебютант «проснулся знаменитым». Всем стало ясно, что природа наделила его качествами замечательными, не проявляющимися, пока он сам не поверил в себя, в свои возможности увлечь зрительный зал, в умение управлять своим телом, в способности сопереживать чужим страданиям. В кинематограф пришел артист, обладающий, можно сказать, завидными физическими данными, хорошо сложенный, обаятельный, естественный, интеллигентный - словом, являющий собой тип героя почти идеального, для доказательства победительности которого и не требуется, как кажется, дополнительных душевных затрат».