Дословный перевод
Шрифт:
Женька быстро переоделся, мельком посмотрев на раскрошенный вдребезги мобильник. Ни с кем говорить не хотелось, потому Власов спокойно спустился вниз и уже шагнул с своему кроссоверу, как на миг задумался. С каждой секундой все сильнее тянуло выпить, а пьяным он машиной не управлял никогда — спасибо ротному, который тогда ещё зеленому новобранцу Евгению объяснил, что выпимши за руль садиться не надо. Хорошо так объяснил, душевно. Зубы не выбил, но морду лица крепко подправил.
Благо, поймать такси в их городе проблемы не составляло, и уже через полчаса он оказался
Оглянувшись и поймав откровенно-предлагающий взгляд длинноволосой блондинки, Женька кивнул в сторону бара. Девушка кокетливо опустила ресницы и пошла за ним. Через пару стопок текилы общение стало неофициальным до такой степени, что она уселась к нему на колени и активно ерзала, поглаживая по груди и нисколько не смущаясь хмурого выражения лица.
Только улыбки девицы (она, вроде, сказала свои имя, но он его забыл уже через пару минут) казались искусственными, прикосновения вызывали легкую брезгливость, а от аромата приторных духов горело во рту. Целовать себя в губы он не позволил. Просто не хотел. Девочка хоть и сделала вид, что обижена, но быстро перестала дуться и защебетала о какой-то посторонней хрени.
Власов её не слушал вообще, хотя, после очередной рюмки чего-то, обжегшего горло, девочка стала казаться милой и забавной. Настолько, что он поволок её к себе домой, хотя иногда пробивающийся сквозь пленку алкоголя разум намекал на неправильность действий. А вот нижний мозг всячески поддерживал.
Вывалившись из такси возле своего подъезда, Власов поддержал пошатывающуюся даму (Даша? Наташа? А, какая нахрен разница…) и повел к себе.
На лестничной площадке девчонка что-то интимно шептала ему на ухо и пыталась расстегнуть его рубашку, опираясь для надежности на дверь Женькиной квартиры, потому, когда эта самая дверь распахнулась, девица получила нехилое ускорение. Такое, что его самого чуть с ног не сбила.
— А кто у тебя дома? — это Маша (точно!) спросила слегка заплетающимся языком, косясь на освещенный проем.
— Никого нет. И ничего. Ни ума, ни стыда, ни совести, — на пороге стояла фурия, которая разве что искры их глаз не пускала и дым не выдыхала. Адская дева почему-то явилась в образе Инны. — Сереж, проводи, пожалуйста, эту милую девушку, она так торопится уйти…
Маша попыталась что-то несогласно вякнуть, но подозрительно молчаливый Тихонов, возникший из-за спины Инны, уцепил нетрезвую барышню под локоток и быстренько убрал с глаз. Только в подъезде некоторое время раздавался цокот каблучков и недовольное бормотание, постепенно сменившееся заинтересованным. От этого выражение лица Власовой стало и вовсе откровенно угрожающим, но вместо устраивания немедленной кровавой казни, девушка отошла и кивнула, приглашая пройти в родные пенаты:
— Вэлкам, пьянь.
Женька только качнул головой, отчего картинка перед глазами тоже опасно накренилась, но в коридор внедрился. И тут же отпрянул, когда, едва успевшая прикрыть дверь сестра влепила ему такую пощечину, что перед глазами огоньки во все стороны прыснули, а хмель, пометавшись по организму, вышел, похоже, через уши. Не зря же в них так подозрительно зазвенело.
— Иди в ванную и умойся холодной водой, — Инна скривилась, оглядывая родственника, но сдержала уже появившиеся на глазах злые слезы. — Хоть ты мне и брат, но какой же ты козел…
— Так, хватит, — от второй оплеухи, которую ему хотели выдать, видимо, для закрепления педагогического момента, он успел увернуться, даже Инкину руку перехватил. И зря, потому что именно в этот момент в квартире показался ещё более хмурый и недовольный, чем минуту назад, Сергей.
— Отпустил её. Быстро!!! — вопль Тихонова был такой силы, что вздрогнули все, включая люстру.
— Сереж, он мне ничего не сделал, это я его била, — Инна, конечно, была исключительно за то, чтобы преподать брату урок, но только тот, который он заслужил. — Проводил?
— И в такси усадил, — Тихонов нажал на запястья друга болевую точку, отчего тот, поморщившись, отпустил сестру и взглянув в глаза Власова. — А теперь объясни, что вообще происходит. С какой радости мы срываемся ночью, только потому что у тебя и Алены не работает телефон. Что у вас вообще происходит?!
— Все путем. Её телефон работает, — Женька скривился и отвернулся, собираясь пройти в ванную. — Во всяком случае, его зарядки хватило, чтобы вежливо и деликатно послать меня на х**.
— Слова подбирай.
— Не надо, я и не такое слышала. От тебя в том числе. Когда ты меня ругал за прокол с ФСБ, — это она пояснила, когда Тихонов удивленно вытаращился. — Жень, можешь четко объяснить, что у вас случилось?
— Давайте так — я вам рассказываю, а вы сваливаете и не лезете в мою жизнь, идет? — в другой ситуации он бы никогда так не говорил с сестрой, но сейчас его все достало.
— Я подумаю, — Инна сложила руки под грудью и встала над ним, словно карающая десница правосудия над злостным алиментщиком. — Ну?
— Если кратко, то я до неё дозвонился, на вопрос, почему не предупредила, что уже на месте, она ответила что забыла. А потом добавила, мол, не пошел бы ты, ясный сокол нахрен, только не забудь отдать ключи своей сестре.
Пока говорил, что-то его и самого в этой фразе насторожило. Но больше всего — побледневшее Инкино лицо.
— А теперь напрягся и вспомнил дословно. Даже если там ваши интимные тайны. Жень, пожалуйста, — она опустилась на пол рядом со сползшим по стене Власовым.
— Что ж тебе все неймется… Ладно.
На то, чтобы вспомнить максимально близкое по смыслу и словам послание, ушло минут десять, за которые Инна успела искусать себе нижнюю губу и взлохматить волосы.
— Короче, вроде — извини, нам надо расстаться, мои вещи выкинь, ключи от твоей квартиры отправлю почтой, мои отдай Инке.
Под конец до него дошло — они не обменивались ключами.
— Господи, у нас же одни родители, в кого же ты такой идиот?! — сестра вскочила и метнулась в спальню. — Где твой ноут?!