Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Таковое объясненіе конечно споспшествовало бы твоимъ дламъ. Есть множество средствъ, любезная моя, кои бы ты нашла въ какое ниесть другое время въ подобныхъ симъ обстоятельствахъ. Онъ по природной своей наглости конечно не захочетъ, чтобъ думали о немъ, что онъ иметъ нужду съ кмъ ниесть совтовать. Слдственно онъ будетъ принужденъ изъясняться, и естьли изъяснится по чистой совсти; то ради Бога не длай никакой отсрочки. Назначь ему день, и чтобъ сей день не весьма былъ далекъ. Симъ бы ты учинила противное своему достоинству и своей чести, позволь мн такъ сказать, когдабъ т изъясненія не столь были справедливы, какъ надлежало; то тмъ онъ подастъ причину сомнваться о его намреніяхъ, и подтвержденіяхъ, которыя принудили бы меня презирать вчно его, естьли онъ ихъ учинитъ необходимыми. Вспомни, любезная
Вотъ въ чемъ состоитъ мое мнніе. Сдлай въ немъ такія перемны, кои будутъ приличествовать обстоятельствамъ и слдуй своему разсужденію. Но по истинн, любезная моя, я бы сдлала то, что теб совтую, или что нибудь сему подобное, и я нимало не колеблюсь подписать при ономъ свое имя.
Анна Гове.
(Записка присоединенная къ предъидущему письму.)
Я хочу сообщить теб мои печали, хотя ты и собственными своими прискорбіями весьма отягчена. Я должна тебя увдомить о любопытнйшей новости. Дядя твои Антонинъ вздумалъ жениться. Но отгадай на комъ? на моей матери. Ничего нтъ врне сего. Твоя фамилія о томъ уже знаетъ… Тебя почитаютъ тому причиною съ великою при томъ злостію, а тотъ старой хрычь никакого другаго извиненія въ томъ не приноситъ.
Не давай знать, что ты о томъ увдомлена, и боясь могущей отъ того произойти опасности, не напоминай мн о томъ даже и въ своихъ письмахъ.
Я не думаю, чтобъ безумное сіе намреніе могло совершится, но ето для меня весьма хорошей случай поссориться съ моею матерью, хотя до сего времени я не могла того улучить; но не сомнвайся, чтобъ по нкоемъ времени не учинила онаго въ Лондон. По первымъ еще знакамъ ободренія, которые я надюся узнать съ ея стороны, я разпрощаюсь съ Гикманомъ; сіе весьма вроятно. Естьли моя мать меня огорчитъ въ столь важномъ пункт; то я не усматриваю для себя никакой причины обязать ее и въ другомъ. Не можно думать, чтобъ ея намреніе было единая токмо хитрость, дабы принудить меня поспшить къ моему бракосочетанію. Я повторяю, что прекрасной сей умыселъ не можетъ совершиться. Но сіи вдовы весьма странны; не щитая того, что они стары или молоды, вс очень бываютъ веселы, когда оказываютъ имъ почтеніе и удивляются. Наипаче въ такихъ лтахъ весьма для матери пріятно видть себя приведенною въ одинакое положеніе съ своею дочерью! я весьма была огорчена тмъ видомъ удовольствія, которой появлялся на ея лиц, когда она сообщала мн оныя предложенія. Однако она притворившись говорила мн о томъ, какъ будто о такой вещи, которая мало ее трогала.
Сіи престарлые люди, хотя довольно дряхлы, но нимало онаго не примчаютъ, и не успютъ еще принять свои предпріятія, какъ уже и торопятся объявить другимъ свои намренія. Словомъ, богатство твоего дяди весьма много побуждаетъ къ тому мою мать. Присовокупи къ тому дерзскую дочь, отъ которой безъ сожаленія хотятъ освободиться, и память того отца, которой не много ее занималъ. Но пусть одинъ успваетъ въ дл, естьли иметъ милость, а другая его въ томъ ободрять будетъ. Посмотримъ, посмотримъ. Однако я надюсь, что тмъ избавлюсь всякаго страха.
Прости меня, любезная моя. Я весьма тмъ оскорблена. Можетъ быть ты меня почтешь виновною, и для того я не подпишу моего имени въ сей записк. И другія руки могутъ также подходить на мою. Ты вить не видла, какъ я писала.
Письмо CLXVIII.
Въ Понедльникъ по полудни 15 Маія.
Теперь то, любезнйшая и единая моя пріятельница, по истнн мн боле не остается уже избирать двухъ намреній.Теперь то я познаю, что весьма далеко простпрала мой гнвъ; поелику въ такомъ случа я нахожу себя принужденною повиноваться трпеливости моего тирана, въ такой поступк, которая можетъ ему показаться своенравною и дтскою, или лучше, которая ему показываетъ, что я мало къ нему имю уваженія. Покрайней мр онъ будетъ почитать оное за должное, пока по своей гордости станетъ заключать, что онъ заслуживаетъ изключительно оное, да притомъ и боле всхъ. Ахъ! любезная моя, видть себя принужденною повиноваться такому человку, которой по истинн не великодушенъ! Сія мысль не въ состояніи ли поразить такую молодую особу, которая всякой надежды лишена, и которая слдственно усматриваетъ предъ собою одну непрестанную печаль, изъ коей человкъ, коему по злощастному своему жребію она предана, можетъ составлять себ жестокое удовольствіе. Мн кажется, по истинн, что мн нечего ожидать отъ сего изверга. Сколь жестока моя судьба!
Ты мн подала, любезная моя, весьма хорошій совтъ о той ршительности съ коею я должна ему говорить. Но разсуди, кому ты подаешь сей совтъ? Изъ всхъ въ свт женщинъ, я была токмо одна, которая наимене должна въ такомъ случа его принять; ибо онъ совершенно превосходитъ мои силы. Чтобъ я вышла за такого человка за мужъ! чтобъ соединила вс мои силы дабы споспшествовать намреніямъ столь мдлительнаго во всемъ человка! чтобъ самой себ доставить тотъ случай, которой я упустила! чтобъ угрожать чемъ ниесть, и по крайней мр употреблять укоризны, дабы совершить мое бракосочетаніе. Ахъ! любезная моя Гове, естьли сіе предпріятіе справедливо, естьли разумно, то сколько сія справедливость и благоразуміе, должны стоить умренности или гордости, естьли ты то лучше любишь! Или, дабы изъясниться въ твоихъ словахъ, заступить самой себ мсто отца, матери и дядьевъ! Наипаче когда имютъ причину думать, что тотъ человкъ желаетъ изъ онаго составить себ нкое торжество! Пожалуй; любезная моя, совтуй мн, убди меня, чтобъ я навсегда отъ него отреклась, и я не отвергну твоего совта.
Ты увдомляешь меня, что испытала мою мать по довренности гж. Нортонъ; ты скрываешь отъ меня, говоришь ты, часть того злобнаго совта, которой они сказали г. Гикману; и присовокупляешь что можетъ быть никогда меня о томъ боле не увдомишь. Для чего же, любезная моя? Какіе, какіе могутъ быть т злобные отвты, о коихъ бы ты никогда не должна была меня увдомлять что же хуже быть можетъ, какъ отречься отъ меня навсегда?,,Дядя мой, говоришь ты, почитаетъ меня погибшею. Онъ объявляетъ, что все считаетъ за безчестіе такой двицы, которая могла убжать съ мущиною; и вс ршились стоять твердо въ своемъ намреніи, хотя бы мн то стоило и жизни.,,
Не ужели есть еще что нибудь хуже, которое ты отъ меня скрываешь? Говори, любезная моя, мой родитель не повторилъ ли страшнаго на меня проклятія? по крайней мр моя мать въ томъ участія не имла. Дядья мои, не подтвердилили того своимъ согласіемъ? Не ужели имла въ томъ участіе и вся фамилія? И такъ, какая же есть, любезная моя, та пагубная часть моихъ нещастій, которую ты не хочешь мн открыть?
О Ловеласъ! не входи ты въ мой покой въ сіе время, когда предо мною представляется сей мрачной видъ. Въ сію минуту, естьлибъ ты могъ проникнуть въ мое сердце, усмотрлъ бы ты скорбь достойную варварскаго твоего торжества.
Изтощеніе моихъ чувствованій, принудило меня оставить перо.
И такъ ты говоришь, что испытала по довренности гжи. Нортонъ, мою мать. Что сдлано, того неперемнишь. Однако я бы желала, что въ столь важномъ пункт, ты ничего не предпринимала не посовтовавшись со мною. Прости меня, любезная моя; но та благородная и великодушная дружба, коею ты меня обнадживаешь съ толь чрезвычайною пылкостію и въ толь обязательныхъ словахъ, причиняетъ мн толика же страху, какъ и удивленія по своей горячности.
Возвратимся къ тому мннію, въ коемъ ты находишься, по чему я не могу обойтись, чтобъ не предаться ему? и хотя бы онъ на то согласился или нтъ; то собственная моя честь не позволяетъ мн его оставить. И такъ должно, что нибудь предпринять въ столь отчаянномъ состояніи.
Сего утра онъ весьма рано вышелъ, приказавши мн сказать что онъ не придетъ къ обду, естьли не удостою его чести вмст съ нимъ обдать. Я въ томъ извинилась. Сей человкъ, коего гнвъ для меня теперь столь важенъ, не былъ доволенъ моимъ отвтомъ.