Достопочтенный Школяр
Шрифт:
– Все это хорошо, тем не менее остается весьма щекотливый вопрос о том, что делать со сведениями, имеющимися в нашем распоряжении, – сказал он. – В том случае, разумеется, если вы решите, что наша служба не должна продолжать расследование, – добавил он с сомнением в голосе, приведя всех в полное замешательство.
Гиллем почувствовал некоторое облегчение, когда увидел, что Эндерби тоже ничего не понимает.
– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? – сердито спросил он, на минуту потеряв способность понимать все подводные течения в дискуссии и просчитывать происходящее на несколько ходов вперед.
– Ко имеет деловые интересы во многих странах Юго-Восточной Азии, – напомнил
– Продолжайте, – властно бросил ему Эндерби и вынул новую спичку из коробка.
– Спасибо, я считаю, что сказал все, что хотел, – вежливо ответил Смайли. – Ведь все предельно просто. Если исходить из того, что мы не получим разрешения продолжать расследование, что, как говорит Лейкон, является наиболее вероятным исходом этого совещания, как я должен поступить? Выбросить полученные разведывательные данные в мусорнуюкорзину? Или передать их нашим союзникам в соответствии с существующими соглашениями об обмене информацией?
– Союзники! – с горечью воскликнул Уилбрахем. – Это они-то союзники? Да ты же держишь пистолет у нашего виска, понимаешь ты это или нет?
Твердый ответ Смайли прозвучал совершенно ошеломляюще, особенно по сравнению с бесстрастным и даже пассивным поведением на протяжении всего совещания.
– У меня есть указание Комиссии постараться вoccтaновить наше сотрудничество с американцами. Вы сами записали в должностной инструкции, что я должен приложить все усилия, чтобы снова сделать возможными те особые отношения и возродить тот дух взаимного доверия, которые существовали до Хейдона. «Чтобы мы снова могли занять свое место застолом среди сильнейших» – так вы сказали. – Он смотрел прямо в глаза Эндерби.
– Место за столом среди сильнейших, – эхом отозвался кто-то из сидящих за столом – совсем новый голос. – Если хотите знать, так я вам скажу, что это не стол, где сидят сильнейшие, а жертвенный алтарь. Мы уже принесли в жертву этому и Ближний Восток, и Африку. Все во имя особых отношений.
Но Смайли, казалось, не слышал. Он снова впал в состояние мрачного безразличия, всем видом выражая несогласие с происходящим. Казалось, скорбное выражение его лица говорит: иногда бремя моих обязанностей становится мне просто не по силам.
Большинство присутствующих снова помрачнели. Кто-то пожаловался, что накурено и нечем дышать. Послали за служащим.
– В чем дело? Почему вентиляция не работает? – сурово спросил Эндерби.
– Из-за отсутствия запасных частей, сэр, – объяснил служащий. – Мы подали заявку давным-давно, сэр. Я припоминаю, это было незадолго до Рождества, сэр, – значит, скоро будет год. Ну конечно же, я понимаю, что это не оправдание, сэр.
– Господи Боже мой, – вымолвил Эндерби. Принесли чай в протекавших бумажных стаканчиках. На сукне оставались мокрые пятна. Гиллем отдался мыслям о несравненной фигуре Молли Микин.
Было уже почти четыре часа, когда Лейкон, похожий на командующего, объезжающего свои войска, оглядел всех немного надменным взглядом и предложил Смайли изложить «очень четко,
Если бы Смайли говорил горячо и эмоционально, это неизбежно привело бы к поражению. Он, казалось, тоже это понимал.
– Во-первых, нам нужно, чтобы вы подтвердили наше право и дали разрешение неофициально вести работу в Юго-Восточной Азии. Так, чтобы губернатор мог сказать, что он не имеет к нам никакого отношения. – Взгляд в сторону парламентского заместителя министра. – Во-вторых, нам нужно разрешение на то, чтобы навести кое-какие справки внутри страны.
Все головы поднялись, как по команде. Представители Министерства внутренних дел сразу же начали проявлять беспокойство. Почему? Кто? Как? Какие справки? Если это в самой Англии, то вопрос должен быть передан представителям родственной службы. Человек из Службы безопасности, Преториус, сразу же пришел в сильнейшее волнение.
– Ко изучал право в Лондоне, – не отступал Смайли. – У него остались связи, дружеские и деловые. И, разумеется, нам нужно будет выяснить, кто эти люди. – Он взглянул на Преториуса. – Мы ознакомим родственную службу со всеми сведениями, которые нам удастся получить" – пообещал он. И вернулся к изложению своих пожеланий. – Что касается денег, то в моей докладной содержится вся информация о средствах, которые понадобятся нам прямо сейчас, включая разбивку по статьям расходов и приблизительную оценку того, что может потребоваться в случае разных непредвиденных обстоятельств. И наконец, мы просим, как на правительственном, так и на местном, гонконгском, уровне разрешить возобновить работу нашей гонконгской резидентуры в качестве передовой базы данной операции.
Все были потрясены. Это последнее пожелание было встречено молча, да и Гиллем был ошеломлен. Ни разу, ни на одном из совещаний в Цирке, во время подготовки к этому заседанию, ни на встрече с Лейконом, насколько было известно Гиллему, никто, включая и самого Смайли, даже намеком не говорил о возобновлении деятельности Хай Хейвен или создании другой штаб-квартиры, которая стала бы преемником старой резидентуры. Снова послышался возмущенный ропот.
– Если нам не разрешат этого, – закончил Смайли, перекрывая протестующие возгласы, – если резидентскую сеть нельзя вернуть, мы просим, по крайней мере, согласия вести работу в Колонии при помощи нелегальных агентов. Желательно, чтобы местные власти об этом не знали, но необходимо одобрение и покровительство со стороны Лондона. Все существующие агенты и источники информации должны быть узаконены задним числом. В письменном виде, – закончил он и встал, бросив суровый взгляд на Лейкона.
И снова Гиллем и Смайли мрачно устроились в фойе, на том же диванчике цвета лососины, на котором, словно попутчики в поезде, начали сегодняшний день.
– Почему? – негромко спросил Гиллем.
Но, во-первых, задавать Джорджу Смайли вопросы в тот день было просто признаком дурного тона, а во-вторых, это было строжайше запрещено суровым предупреждением над их головами.
«Подумать только, так глупо просчитаться: замахнуться на слишком многое – и в результате остаться с носом, – в унынии размышлял Гиллем. – Ты сам вырыл себе яму. Бедняга Джордж: постарел, да и вообще уже не тот. Единственная операция, которая могла помочь нам снова вернуться к жизни… Жадность – вот что тебя сгубило. Жадность, когда старый шпион захотел вернуть все разом. Конечно, я его не брошу, – думал Гиллем. – Я не сбегу с тонущего корабля. Мы заведем ферму и будем выращивать цыплят. Молли может вести бухгалтерию, а Энн в сельской тиши может крутить романы с наемными работниками».