Достопочтенный Школяр
Шрифт:
– Это судьба. Она ведь даже не жила здесь. Она совсем удалилась от мирской суеты после неудачного любовного романа и решила посвятить оставшуюся жизнь тому, чтобы делать изысканные ювелирные украшения, чтобы принести в мир, со всеми его страданиями, хоть немного красоты. Она прилетела сюда всего на день-другой, чтобы купить золота для работы, и совершенно случайно, на одном из потрясающих приемов Салли Кейл, встретила Дрейка Ко, и это решило ее судьбу.
– И с тех пор истинная любовь расцветает, не зная преград?
– Конечно же нет. Они повстречались. Она полюбила его. Но она была полна решимости не позволять себе эмоционально привязаться к кому-то и уехала домой.
– Д о м о й ? – эхом отозвался
Фебба рассмеялась:
– Разумеется, не на юге Франции, глупыш. Она вернулась во Вьентьян. В город, в который никто никогда не приезжает. Город, где нет никакой светской жизни и нет роскоши, к которой она привыкла с детства. Такое вот место она выбрала. Это был ее остров. У нее там были друзья, она интересовалась буддизмом, искусством, антиквариатом.
– А где же она обитает теперь? По-прежнему в какой-нибудь непритязательной хижине? И продолжает придерживаться своих идеалов, проповедуя отказ от земных благ? Или брату Ко удалось обратить ее в свою веру и убедить ее не лишать себя удовольствий?
– Твой сарказм совершенно неуместен. Конечно же Дрейк подарил ей прелестную квартирку.
Кро понял, что здесь нужно остановиться: это было как озарение. Он постарался замести следы проявленного интереса, как в карточном фокусе стараются спрятать нужную карту среди множества других. Он рассказывал Феб бесчисленные истории о Шанхае. Но ни разу даже в мыслях не позволил себе ни на шаг приблизиться к загадочной Лизе Уэрд, хотя Феба, наверное, могла бы избавить его от последовавших хлопот и беготни.
Он любил повторять: «За каждым художником и секретным агентом, друзья мои, должен стоять коллега по ремеслу с увесистым деревянным молотком в руках, готовый нанести удар, когда тот начинает зарываться».
В такси по пути домой Фебба снова была спокойна, но вся дрожала. Он, как безупречный кавалер, довел ее до самой двери. Он ей все простил. У входа он потянулся поцеловать ее, но она отстранила его рукой.
– Билл, от меня есть хоть какая-нибудь польза? Скажи мне. Когда я совсем перестану приносить пользу, ты должен выбросить меня на помойку. Обязательно, я настаиваю на этом. Сегодня была совершенно бесполезная встреча – абсолютно ничего путного. Ты очень мил, ты делаешь вид, что все хорошо, а я стараюсь изо всех сил. Но все равно это была совершенно бесполезная встреча. Если у тебя есть для меня другая работа, я возьмусь за нее. А если нет, ты должен меня вышвырнуть. Безо всякой жалости.
– Будут и другие вечера, – заверил он ее, и только тогда она позволила ему поцеловать себя.
– Спасибо, Билл, – сказала она.
"Итак, вот к чему мы пришли, ваши светлости, – подвел итог своим размышлениям Кро, когда снова садился в такси, чтобы доехать до отеля «Хилтон». – Агент под кодовой кличкой Сьюзен трудилась в поте лица и старалась изо всех сил, но с каждым днем она становилась для нас чуть менее ценной, потому что ценность агента не может быть выше значимости поставленной перед ним цели, и в этом истинное мерило их стоимости. А в тот единственный раз, когда она дала нам в руки бесценную информацию, – золото, истинное золото, монсеньоры. – При этом он мысленно поднял вверх все тот же пухлый указательный палец, чтобы этот важный вывод запомнили мальчики, еще не заработавшие шрамов, завороженно слушающие его в первых рядах. – В тот е д и н с т в е н н ы й раз она даже и не подозревала, что она для нас сделала, и н и п р и к а к и х о б с т о я т е л ь с т в а х заподозрить этого н е м о г л а ".
Когда-то Кро написал, что над самыми лучшими шутками в Гонконге редко смеются, потому что народ там слишком серьезный. Например, в тот год в недостроенном многоэтажном здании был открыт Тюдорский пивной бар, где настоящие
– Пива, – прорычал гость Кро, хватая горсть миндаля. – Но только х о л о д н о г о. Слышите? О ч – ч и н ь х о л о д н ы й. И быстро – т о п – т о п.
– Надеюсь, жизнь вашего преосвященства легка и приятна? – поинтересовался Кро.
– Слушай, кончай с этим, ладно? Все это мне уже совершенно осточертело.
Озабоченное лицо старшего инспектора полиции выражало только одно – бесконечный цинизм. Если у человека есть выбор между добром и злом, говорил его угрюмый взгляд, то он всегда выберет зло; и весь мир делится пополам, на две части: тех, кто знает и принимает это как данность, и тех длинноволосых шизиков с Уайтхолла, которые управляют Англией и колониями и верят в сказочки про доброго Дедушку Мороза…
– Как, удалось найти ее досье?
– Нет.
– Она называет себя Уэрд. Отсекла конец имени.
– Я знаю, черт тебя побери, как она себя называет. Мне до лампочки, она может себя называть хоть Мата Хари, черт ее побери. Все равно досье на нее нет.
– Но раньше было?
– Так точно, дружище, было, – издевательски ухмыляясь, произнес Рокер, передразнивая акцент Кро. – Было, а теперь нет. Я достаточно ясно выражаюсь или мне написать это невидимыми чернилами на заднице у почтового голубя, чтобы ты наконец понял, чертов австралийский тугодум?
Кро некоторое время посидел молча, потягивая пиво.
– А мог это сделать Ко?
– Сделать что? – Рокер нарочно прикидывался, что не понимает.
– Изъять из картотеки ее досье.
– Мог.
– Еще одно пропавшее архивное досье: болезнь, кажется, приобретает характер эпидемии, – подытожил Кро, сделав еще один глоток освежающего напитка. – Когда в Лондоне чихают, в Гонконге тоже появляются заболевшие. Как коллега, хотел бы выразить вам, ваше преосвященство, свое сочувствие. Примите мои искренние соболезнования. – Он понизил голос и спросил почти безо всякого выражения: – Скажите-ка мне, ваша милость, насколько услаждающе для вашего слуха звучит имя Салли Кейл?
– Никогда о такой не слышал.
– Чем она занимается?
– Владеет компанией «Антиквариат Чичи, Лтд» и держит антикварную лавку в Коулуне. Торгует добытыми не самым честным путем предметами искусства, качественными подделками, статуэтками Божественного Будды.
– Откуда все это?
– По-настоящему ценные вещи получает из Бирмы через Вьентьян. Подделки – местного производства. Шестидесятилетняя грязная сводня, – добавил он мрачно, осторожно принимаясь за новую кружку пива. – У нее несколько немецких овчарок и шимпанзе. Она бы тебя заинтересовала.