Доверяю, как себе

Noel*

– Отец, с тобой все в порядке, - встревожено спросил Драко. Люциус упал в кресло.

– Если не считать того, что эта старая сволочь после веритасерума и легилименции решила проверить мою компетентность и устроить дуэль, недолгую, часа на три, я в полном порядке.

Люциус щелкнул пальцами, и в комнате появился домовой эльф с подносом, уставленным различными пузырьками и бутылочками. Выбрав флакон с укрепляющим из множества подобных ему, старший Малфой скривился:

– Ты же знаешь, на веритасерум у меня аллергия, легилименция после себя тоже не оставляет

особенно приятных ощущений, а я еще был слаб после утреннего разговора с тобой. Так что еле отбился. Зато он не будет допрашивать тебя. Сейчас я немного отдохну, и будем переселяться в Хогвартс. Я уже осмотрел комнаты - могло быть и лучше, но на первое время сойдет. Ты поставил дополнительную защиту?

– Поставил, но не понимаю, зачем. В замок и так может зайти только человек с кровью Малфоев, - проворчал Драко.- Отец, может, останемся здесь? Или к матери поедем? Зачем нам Хогвартс? СОВ я уже получил.

Люциус вздохнул:

– Причина есть. Хогвартс притупляет боль от метки. Ее там почти не чувствуется. Вне Хогвартса мне нужно будет пить специальное обезболивающее зелье.

– Что, я его не в состоянии сварить?

Люциус молчал. Драко прекрасно знал это молчание. Оно означало: «Догадайся сам».

– Привыкание, - тихо он высказал свою догадку. Старший Малфой кивнул:

– Полгода - и я зависим.

– Ты мне этого не говорил раньше. Он может тебя убить через метку?

– Убить нет, а вот отравить жизнь - вполне, - Люциус выпил еще и бодрящее, - так что тема «Мы и Хогвартс» больше не обсуждается.

* * *

Чувство тревоги стало почти невыносимым. Альбус метался по кабинету и очень волновался. Успокоительное не помогало, Помфри сказала, что еще одна доза усыпит его совсем. Дамблдор связался со всеми осведомителями, но те не сообщили ничего нового. Не было и нападений ни на маггловские дома, ни на дома магов. Оставался один источник волнения - Северус. Он так и не явился с собрания Пожирателей, хотя давно уже должен был быть дома. Альбус весь извелся от снедавшей его тревоги и от того, что он абсолютно ничего не может сделать.

Огонь в камине стал зеленым. Из камина к ногам директора выпал Северус Снейп, изможденный и окровавленный, в порванной мантии, из-под которой кое-где выглядывало голое тело.

– Альбус, - прохрипел он и упал без чувств.

Дамблдор зачерпнул из горшочка на камине горсть дымолетного порошка и прокричал в огонь:

– Поппи! Скорее!

Колдоведьма появилась моментально и сразу бросилась к Северусу. Помфри перевернула его на спину и стала водить над ним палочкой. Тело зельевара стало вспыхивать белым и красным.

– О, Мерлин, - прошептала Помфри в ужасе и несколькими взмахами палочки переложила мужчину на носилки.

Глава 14. 1 ноября, воскресенье.

Гарри плакал, горько, навзрыд, уткнувшись в какую-то шершавую темную ткань. Чьи-то ласковые руки гладили по спине и волосам. Эти прикосновения несли с собой спокойствие и умиротворенность.

Подняв голову, мальчик всмотрелся в лицо человека, держащего его

в объятьях. Было темно, на Гарри не было очков, глаза были застланы слезами, и, как он не силился, ничего, кроме белого пятна, он рассмотреть не мог.

– Что такое, малыш?
– послышался обеспокоенный мужской голос откуда-то сверху.

В душу мальчика закрались подозрения. Он поднял руки и стал ощупывать лицо мужчины. По ладони скользнули длинные ресницы, кожа под пальцами казалась бархатной, большой палец обвел контур тонких губ, указательный палец скользнул вдоль длинного носа, пальцы левой руки прошли сквозь довольно длинные, до плеч, тяжелые волосы.

– Снейп?!
– изумленно спросил Гарри. Стало тихо, мужчина не отвечал.

– Так ты Северус Снейп?
– переспросил Гарри.

* * *

Гарри очнулся где-то в коридорах Хогвартса. Он хорошо помнил, как он пытался заснуть после того непонятного сна, но у него не получалось, и он пошел гулять по замку. Видимо, снейповское снотворное действует на него как-то не так. Уже второй раз он просыпается посреди ночи и больше не может заснуть.

Последние несколько часов он помнил слабо. Вроде бы он почувствовал сильную боль, невыносимую настолько, что упал на пол без сознания. Это тоже, похоже, становилось традицией.

Гарри поднялся, держась за стену, и твердо решил вернуться в башню. Но против воли ноги принесли его к больничному крылу. По мере того, как Гарри приближался к двери больничного крыла, у него крепла уверенность, что необходимо туда зайти.

В коридоре показался Дамблдор, леветирующий перед собой ящик с разнообразными флаконами и бутылочками. Гарри испугался, что директор обнаружит его. Но Дамблдор, как ни в чем не бывало, прошел мимо. Поттер облегченно вздохнул и проскользнул в дверь вслед за директором.

На одной из кушеток беспокойно спал Снейп. Он был очень бледным, гораздо бледнее, чем обычно. И так выдающийся нос еще более выделялся на осунувшемся лице. Он был раздет, по крайней мере, до пояса, и накрыт белой простыней, с которой он почти сливался. И только черные волосы, ресницы и метка казались темнее, чем на самом деле, на фоне больничного белого белья.

Гарри, воспользовавшись тем, что Дамблдор понес ящик в другой конец больничного крыла, подошел к Снейпу. Вокруг него был кокон теплого воздуха. Простыня не касалась голой кожи, зависая в миллиметре над ней. Не касался профессор кушетки и спиной: он висел над ней, опять же в нескольких миллиметрах, но висел.

«Значит, залечивают кожу», - решил Гарри. Вдруг мужчина задрожал и заметался. Поттер, не думая, схватил его в успокаивающем жесте за руку, уже потом подумав, что ему может быть больно.

Как ни странно, но это помогло и Снейп успокоился.

– Альбус, где твои очки?
– спросила Помфри.

– Забыл в кабинете, - грустно заметил Дамблдор, - расскажи лучше, что с ним?

Гарри облегченно вздохнул. Видимо, именно очки давали возможность директору видеть через мантию-неведимку.