Дождь Забвения
Шрифт:
– По мне, похоже на место, где и в самом деле могли работать над шарами, – сказала она.
– Смотри под ноги! – предупредил Флойд. – Я тут местами подвал вижу.
Ожье пошла за ним, ступая след в след. При каждом шаге половицы скрипели, выбрасывая облачка пыли. С подоконника сорвалась ворона – трепещущий молчаливый комок яростной черноты. Ожье проводила ее взглядом. Издалека птица показалась клочком горелой бумаги, уносимой ветром.
– Тут никаких документов. Вообще ничего. Мы попусту теряем время.
– У нас еще десять минут. Кто знает, может, и найдется что-нибудь.
Он подошел к дальнему краю мастерской, где на фоне потемневшей штукатурки выделялся проем двери.
– Посмотрим-ка, что там.
– Флойд, осторожней! – предупредила она, крепче сжав оружие детей.
Слишком маленькая рукоять больно врезалась в ладонь.
Но Флойд уже открыл дверь и ступил за нее. Послышался кашель.
– Тут лестницы и наверх, и вниз. Куда пойдем? Подбросим монетку?
Издали донесся приглушенный грохот – рухнуло очередное здание. Завыли дизели бульдозеров. Кажется, они приближались.
– Лучше остаться здесь!
– Вряд ли наверху осталось что-нибудь интересное, – заметил Флойд. – Чем выше, тем сильнее ущерб от огня. Но внизу что-то могло уцелеть.
– Мы не пойдем вниз.
– У тебя есть фонарь?
Ожье прошла за дверь. Одна бетонная лестница вела наверх, в столь же темную комнату, вторая шла вниз, в совсем уж кромешную мглу.
Флойд взял у Верити фонарь и посветил вниз.
– Это плохая идея, – заметила она.
– Как интересно слышать такое от женщины, в свободное время играющей в жмурки с поездами в тоннелях метро.
– То была необходимость. Теперь – нет.
– Давай заглянем. Пара минут, и все. Не для того я тащился сюда, чтобы убежать в самый последний момент.
– А я для того.
Флойд пошел вниз, Верити двинулась следом, держась в шаге от него. Луч фонаря высвечивал потрескавшиеся стены. Лестница развернулась под прямым углом, затем еще раз.
– Дверь внизу, – констатировал Флойд, пробуя ручку. – Похоже, заперта.
– Значит, все, – выдохнула Ожье, ощущая и разочарование, и облегчение в равной степени. – Придется возвращаться.
– Может, удастся выломать. Держи фонарь.
Она взяла, подумав мимоходом: «А может, пригрозить пистолетом, чтобы поднялся?»
– Побыстрее, – попросила она. – Меня серьезно беспокоят бульдозеры.
От удара дверь подалась, заскрежетала так, что у Ожье свело скулы. Полностью ее распахнуть Флойд не сумел, но образовалась щель, достаточная, чтобы протиснуться.
– Хочешь, подожди здесь. Я всего на минутку.
– Ты уж извини, но я хочу увидеть сама.
Сквозь дыры в потолке пробивался тускло-серый свет. За пределами пятна от фонаря трудно было разглядеть что-нибудь, но похоже, комната пустовала.
– Ничего нет? – спросила Верити. – Ладно, пойдем назад.
– Смотри, поручни. – Он посветил. – Похоже, мы на галерее, опоясывающей зал.
Пол находился куда ниже, чем ожидала Верити. А посреди него, усеянное тусклыми пятнами света, возвышалось нечто огромное, черное, почти сферическое.
– Вуаля! – присвистнул Флойд. – Наш знакомый шарик.
– Дай посмотреть.
Она взяла фонарь и направила луч. За ее спиной Флойд вернул дверь на место. Зачем? Ладно, пусть его.
Шар окружали многочисленные машины и детали. Похоже, он держался на специальном подвесе или раме.
– Значит, этим и интересовалась твоя покойная сестра? – спросил Флойд, подходя сзади.
– Да, – ответила Ожье, не обращая внимания на насмешливый тон. – Но я не понимаю, что эта штука здесь делает. Все шары предназначались для отправки в разные города.
– И в Берлин тоже.
– Да. Но шар должны были перевезти с фабрики куда-нибудь.
Флойд осторожно забрал у нее фонарь.
– Что ж, теперь ты знаешь: они на самом деле существуют.
– Эй, куда ты?
– Тут лестница. Хочу спуститься и рассмотреть.
– Нам к такси нужно, – напомнила она, но и сама поспешила следом.
Вблизи шар – похоже, как раз метра три диаметром – казался мощным, очень массивным. Хотя, конечно же, мог быть и пустым внутри. Поверхность местами была гладкой, местами шершавой и грубой; сверху донизу тянулась заметная трещина. Он висел на металлическом тросе, прикрепленном наверху к ушку. Сверху шар присыпало то ли тальком, то ли серой пылью – словно сахарная пудра на пудинге. В другом углу зала, не видном от верхней двери, стоял вертикально большой баллон – в таких обычно хранится сжатый газ. Напротив стояла форма с высокими стенками, с трехметровым отверстием наверху – будто детский бассейн с очень толстыми бортами. Как и шар, баллон и форму покрывали пепел и пыль.
Ожье коснулась сферы – твердой, холодной, но, несмотря на очевидную массивность, сдвинувшейся от легкого нажатия.
– И что это, по-твоему? – спросил Флойд.
– В письме говорилось, что скульптура. Само собой, версию о скульптуре придумали маскировки ради. Слишком уж высоки требования к точности. Думаю, «Каспар металз» попросили соорудить важную деталь большой машины.
– Секретного оружия?
– Похоже.
– Но что это за секретное оружие из гигантских металлических шаров?
– Не забывай: из трех гигантских шаров, разделенных сотнями километров. Для такого разноса тоже должна быть веская причина.
– Значит, три секретных оружия, – хмыкнул он и, подойдя к усыпанным мусором и инструментами верстакам, принялся искать, швыряя вещи на пол с равнодушной небрежностью взломщика.
Лопалось стекло, лязгало железо. Спустя пару секунд, выругавшись вполголоса, к поиску подключилась Ожье, надеясь заметить хоть что-нибудь, способное навести на след.
– А может, это одно колоссальное оружие, распространившееся на пол-Европы.