Дождь Забвения
Шрифт:
– А мой билет домой?
– Пропал. Линия закрыта.
– Так я и думал.
– Флойд, прости.
– Тебе не за что просить прощения. Я лез сам, причем упорно. Пока не влез дальше некуда.
– Неправда. Отчасти виновата и я. Нельзя было пропускать тебя сквозь цензор. И уж тем более на борт транспорта.
– Малышка, посмотри правде в глаза: без меня ты не вернулась бы домой.
Ожье не нашлась с ответом. Флойд был прав: без его помощи она умерла бы в коллапсирующем тоннеле, разорванная на кусочки под всполохи фейерверка из разбитого транспорта.
– Все равно это неправильно. Я увела тебя из твоего мира. Оборвала все твои связи с ним.
– У тебя не было выбора.
Она коснулась раны – жаркой, отзывающейся болью. Принимаемый УЛ был из тех, что недолго остаются в теле, демонтируются, растворяются, становятся частицами телесной химии. Ожье ведь надеялась на помощь сразу по прилете.
– Ты как чувствуешь себя? – спросил Флойд.
– Слегка прихварываю. Но ничего, пока терпеть можно.
– Тебе нужна медицинская помощь.
– Да. И надеюсь, меня отдадут врачам, как только вытащат из этой жестянки.
– Если нас вообще найдут.
– Должны найти. Я не сомневаюсь, что Скелсгард сообщила Калискану о нашем старте с Земли-Два и о важных сведениях, которые мы везем.
– Ты готова объяснить наконец, чем они так важны? Ведь мы уже прилетели к тебе…
– Флойд, выгляни-ка еще раз в окно. Посмотри на Марс.
Ожье рассказала про Марс. А затем про «серебряный дождь» и про то, что он сотворил с планетой.
«Серебряный дождь» был оружием, созданным во время последней войны между програми и ретрами. Его вырастили из образцов взбесившихся нанороботов, покончивших с жизнью на Земле. Дезертиры из Полисов дали необходимые познания в нанотехнологии, остальное довершили проворство, сметка, талант и высоколобая спесь ученых СШБВ, превративших крайне грубое средство разрушения в совершенное оружие, тонкое и элегантное, как самурайский меч. «Серебряным дождем» засеяли начинавшую густеть атмосферу Марса, подвергнутого терраформированию. В ней распылили множество спор, покрытых слоем распадающейся со временем керамики. Споры опустились к почве, рассеялись по огромной территории.
Полисы не могли и вообразить, что враг использует против них нанотехнологию. Ведь именно ее ретры ненавидели более всего.
«Серебряный дождь» было очень трудно обнаружить. Специалисты Полисов ожидали на Марсе оружие гораздо грубее, и потому их нанофильтры не были настроены на механизмы столь изощренные, крохотные, смертельные. «Дождь» проникал в организмы, не нанося поначалу вреда. Он пробирался не только в людей и животных, но и во все биологическое, что колонисты сумели приспособить к жизни на Марсе. Для «дождя» не были препятствиями шлюзы и замки, кожа и клеточные мембраны; попадая в кровь, он вскоре достигал мозга. Даже выводки нанороботов, носимых програми в своих телах, не смогли распознать пришельца – настолько он был мал и аккуратен.
Шли дни, «дождь» не проявлял себя, но распространялся повсюду. Он просочился в ирригационную систему, растекся по каналам за пределы зоны высева. Он передавался при физическом контакте, разносился ветрами и дождем. Он неустанно, систематически размножался – но очень эффективно, никогда не расходуя столько ресурсов, чтобы привлечь к себе внимание. Люди жаловались на легкое недомогание, похожее на симптомы простуды.
Но ведь никто из прогров – ни тогдашних, ни прежних – в жизни не болел простудой.
Программисты СШБВ запрограммировали «серебряный дождь» активироваться двадцать восьмого июля две тысячи двести сорок третьего года, в день и месяц Нанокоста, постигшего Землю. Но это совпадение было случайным, дата диктовалась стратегическими надобностями войны. Однако, когда совпадение осознали, генералы не захотели менять дату активации. Сочли, что это будет откровенным посланием Полисам. Расплатой за то, что их идейные предшественники сделали с Землей.
Когда «серебряный дождь» активировался, все зараженные организмы умерли в одно мучительное мгновение. Крохотные мины с часовым механизмом проникли в каждую клетку. Видеозаписи зафиксировали, как люди застывали на полушаге, на полувздохе и падали наземь. В их телах единовременно прекратились все биологические процессы. Так ломается под воздействием вируса компьютерная программа. Кровотечений не было, равно как и признаков разложения. Люди стали холмиками пыли, сохранившими контуры тела. Когда стали разрушаться системы жизнеобеспечения населенных пунктов, когда заглохли оставшиеся безнадзорными генераторы атмосферы, человеческую пыль развеяло ветром, словно пепел.
СШБВ не хотели истребить всю жизнь на Марсе, имея там свои интересы. Если бы «серебряный дождь» вышел из-под контроля (а в таком масштабе его испробовали впервые, и трудно было предсказать эффект), то над Марсом рассеяли бы споры «антидождя», сделанные специально для того, чтобы вовремя нейтрализовать нанозаразу. Но антидота не потребовалось. «Дождь» сработал точно по плану.
Прогры в ужасе застыли, глядя на побоище. В одно мгновение на Марсе умерло шестьдесят тысяч человек – больше, чем во всех предшествующих боях. Но когда прогры подготовили сокрушительную контратаку на Заросль, используя оружие, ранее не применявшееся против ретров, у тех произошли кардинальные перемены. Высшее руководство публично осудило генералов, устроивших «серебряный дождь». Последовал переворот, не обошедшийся без крови, и виновные в преступлении против Марса были преданы суду и казнены. Наказание злодеям, создавшим и применившим «серебряный дождь», удовлетворило прогров. Спустя несколько недель после казни стороны договорились о перемирии, и к концу августа был заключен мир. В 2244 году Марс официально вернулся под управление ретров, но прогры получили существенные уступки. И хотя преувеличением будет сказать, что Марс полностью оправился от страшного удара, но процесс исцеления дал хорошие плоды. Программа терраформирования продолжилась, на плато Солис и Земле Киммерии возникли быстро растущие поселения, снова заработал заброшенный во время войны орбитальный порт, оживилась торговля.
Но и сейчас, двадцать три года спустя, Выжженная зона оставалась безжизненной. По случайности – или по замыслу творцов «серебряного дождя»? – на изъязвленной земле не прижились генетически модифицированные растения. Ни в один из погибших городов не вернулись люди. Посреди мертвого запустения остались засыпанные марсианской пылью, белые, словно старая кость, безлюдные дома – в точности такие, какими были за миг до катастрофы.
Ожье вспомнила свой сон о Париже, о барабанщике на Елисейских Полях.
– Это случилось двадцать три года назад, – повторила она, завершая рассказ. – Официально «серебряного дождя» больше нет. Уничтожены даже его проектные чертежи. Но Сьюзен Уайт вряд ли написала бы на открытке слова «серебряный дождь» без всякого повода. Кто-то снова завладел этим оружием. А возможно, и модернизировал его. Следующая цель – не десятки тысяч марсианских колонистов, а три миллиарда людей. Все население твоей Земли.
– Но зачем?
– Чтобы уничтожить то, чему не положено быть. Чтобы стереть три миллиарда жизней, как лишние программы в огромном виртуальном ландшафте, повернуть время вспять, возвратиться к моменту квантовой съемки, получить девственно чистую копию Земли, не замусоренную такими неудобными, дышащими и думающими обитателями.