Дождь Забвения

Рейнольдс Аластер

Голоса у самого окна. Громкие. Уже нет времени, чтобы спрятать вещи, а самой и подавно не скрыться. Остается лишь вести себя как можно естественней. Верити наполовину опустила экран и села.

В дверь тихо постучали. Верити не ответила, мысленно пожелав, чтобы незваный гость поскорей убрался подальше.

Снова раздался стук, и тихий настойчивый голос произнес:

– Ожье?

Флойд! Только его не хватало.

Она придвинулась вплотную к двери и прошептала:

– Уходи! Я же сказала, что не хочу тебя видеть.

– А мне кажется, мы с тобой не довели до конца одно дельце.

– Разве что в твоем воображении.

– Пожалуйста, впусти меня. Я хочу кое-что сказать. Это заставит тебя передумать.

– Венделл, что бы ты ни сказал…

Ожье не договорила – полицейские подошли к окну ее купе.

– Я не все тебе отдал, – сказал Флойд.

– Что значит «не все»? – прошипела она.

– Не все из той коробки. Решил придержать кое-что, ради взаимного интереса.

– Флойд, я уже узнала из тех бумаг все, что нужно.

– И потому сейчас едешь в Германию? Собрала необходимые сведения и решила просто развеяться?

– Не заносись!

– Что случилось в ресторане?

Ожье подумала, что хуже не будет, если рассказать правду.

– Тварь в детском обличье пырнула ножом официанта.

– Парнишка искал тебя?

– Молодец, догадливый. Погладь себя по головке, – предложила Верити, решив, что скрывать нет смысла. – А потом убирайся восвояси.

– Эти полицейские считают, что ты замешана в ресторанном деле. Удрала с места преступления, а невинные свидетели так не поступают. Спроси Кюстина, он подтвердит.

– Мне жаль, что Кюстин втянут в эту неприятную историю. Надеюсь, ты найдешь способ его выручить. Но это не моя беда и не моя забота. Весь ваш крохотный мирок – не моя забота.

– Обидно слышать такие слова. Будто тебе и в самом деле наплевать на все вокруг.

– Мне и в самом деле наплевать! – проговорила она свирепо. – А теперь проваливай!

– Полицейские не дадут тебе уехать.

Снаружи донесся свисток отправляющегося поезда. Другого поезда.

– Я с ними разберусь.

– Так же, как разобралась с нами сегодня. Верити, ты не собиралась стрелять. По лицу было видно – не выстрелишь.

– Скверно же ты читаешь по лицам. Если бы пришлось, я бы выстрелила.

– Разве что в самый последний момент. Верити, ты не хотела нас убивать.

В окно резко, грубо постучали.

– Откройте! – проговорили на отличном парижском французском.

Ожье подняла экран, зацепила его за кожаную петлю, опустила стекло.

– Хотите проверить мой билет?

– Только ваши документы.

– Вот они. – Верити просунула бумаги в окно. – Я думала, их проверяют гораздо позже, на границе…

– В вашем купе есть еще кто-нибудь?

– Если бы кто-нибудь был, я бы заметила.

– Вы разговаривали, я слышал.

– Я напоминала себе о том, что буду делать в Берлине. – Ожье удивилась равнодушию, прозвучавшему в ее голосе.

Полицейский хмыкнул.

– Вы проникли на поезд одна и до общей посадки. В чем причина такой спешки?

– Потому что устала до смерти и не хотела склоки с тем, кто занял бы купе раньше меня!

Полицейский задумался, потом спросил:

– Мы ищем ребенка. Вы не видели поблизости детей, гуляющих без родительского присмотра?

Но тут его отвлекли. Верити узнала голос Флойда, уже оказавшегося снаружи. Он говорил очень быстро, взволнованно и тихо – за вокзальным шумом почти не разобрать слов. Верити распознала слово «ребенок», еще пару и поняла, что Флойд пытается направить полицейских подальше от ее вагона. Те отвечали скептически, спрашивали сами, но вскоре в их голосах появился интерес. Еще несколько быстрых фраз, и проверявшие вагон заспешили прочь. Спустя несколько секунд резко, прерывисто заверещал полицейский свисток.

Не прошло и пары минут, как Флойд снова постучал в дверь купе:

– Впусти меня. Я только что спас тебя от пары мордоворотов.

– И за это моя вечная признательность. Но лучше бы тебе сойти с поезда.

– Почему ты так интересуешься Берлином? И контрактом с «Каспар металз»?

– Флойд, чем меньше подобных вопросов, тем легче будет нам обоим.

– Контракт связан с чем-то очень плохим, да? Ты хочешь что-то предотвратить?

– А может, напротив, я хочу поспособствовать плохому?

– Нет, не может. У тебя слишком симпатичное лицо. Ты мне понравилась раз и навсегда в тот момент, когда вошла в мой офис.

– Я уже говорила, ты плохо читаешь по лицам. И в характерах смыслишь мало.

– У меня билет до Берлина. И я знаю хороший отель на Курфюрстендам.

– Какое совпадение.

– Ты ничего не потеряешь, захватив меня с собой.

– И ничего не приобрету.

– Серебряный дождь, – обронил вдруг Флойд.

Ожье сперва не поняла, о чем он. Что за чепуха? Может, ослышалась?

Конечно ослышалась. Это единственное логичное объяснение. Ведь не мог же он и в самом деле сказать эти слова? Или мог?

– Что? – проговорила она совсем тихо.

– Я сказал «серебряный дождь». Это что-нибудь значит для тебя?

Она беспомощно посмотрела в потолок, затем открыла дверь. В коридоре стоял Флойд, держал шляпу в руках и глядел невинно и удивленно, будто щенок-переросток.

– Что ты сказал? – спросила она.

– Ведь значит, да? – упрямо повторил он.

– Закрой за собой дверь.