Дождь Забвения
Шрифт:
– Какой смысл печатать не тот номер на шапке официального письма?
– Не знаю. Может, изменился номер, но осталось много старой бумаги, и рассылающий письма человек использовал ту, к которой привык за много лет.
– Ты проверила раздел предприятий и организаций?
– Там значится этот же номер. Но справочник выглядит старым. Даже не знаю, что теперь делать. В письме есть адрес, но это общий адрес, для корреспонденции, направляемой всей фабрике. Он вряд ли полезен нам. По нему даже нельзя понять, где эта фабрика находится.
– Подожди-ка. Может, нам вовсе не нужно искать контакты с самой фирмой. Достаточно найти человека, пославшего письмо. И поговорить с ним.
– Герр Г. Альтфельд, – прочитала Ожье. – Но ведь он может жить где угодно. И не значиться в телефонной книге.
– А может и значиться. Почему бы не проверить?
Ожье нашла раздел личных телефонов Берлина и вручила Флойду толстую, затертую, изрядно разлохмаченную книгу.
– Ага, вот, – сказал он, полистав. – Много Альтфельдов. Три десятка. Но не так уж много с именем на «Г».
– Мы не знаем, относится ли это «Г» к имени.
– Проверим. Если не выгорит, возьмемся за других Альтфельдов.
– Это займет целую вечность.
– Нет. Это самая обычная работа. Я так добываю хлеб с маслом. Подай-ка ручку, я составлю список самых вероятных кандидатов. А ты пока не закажешь ли кофе? Думаю, утро у нас будет хлопотным.
Глава 22
Ожье поняла, что попала в точку, как только герр Альтфельд ответил. Его властный педантичный голос – похожий на голос типичного директора школы – сразу подтвердил подозрения.
– Альтфельд слушает!
– Герр Альтфельд, я прошу прощения за то, что отнимаю ваше время, а также за мой скверный немецкий. Я пытаюсь отыскать герра Альтфельда, работающего на «Каспар металз»…
Больше Ожье ничего сказать не успела – на другом конце положили трубку.
– Что случилось? – спросил Флойд.
– Похоже, нашли. Слишком уж резко он отключился.
– Попробуй снова. Судя по моему опыту, люди рано или поздно отвечают на звонки.
Она снова позвонила на отельный коммутатор, подождала соединения.
– Герр Альтфельд, я должна спросить…
Связь опять оборвалась. На третий раз никто не поднял трубку. Ожье представила, как звонок разносится по ухоженной гостиной, как дребезжит телефон на столике под репродукцией известной картины – быть может, Моне или Пикассо. Верити упорно ждала. Наконец ее терпение было вознаграждено – трубку сняли.
– Герр Альтфельд, пожалуйста, выслушайте меня!
– Мне нечего сказать вам.
– Прошу вас! Я знаю, вы говорили со Сьюзен Уайт. Я ее сестра Верити Ожье.
Трубка молчала. Казалось, собеседник вот-вот повесит ее. Но не повесил.
– Фройляйн Уайт не потрудилась соблюсти договоренность, – сообщил он.
– Это потому, что ее убили.
– Убили?! – изумленно повторил герр Альтфельд.
– Вот поэтому вы с ней и не встретились. Я приехала в Берлин с частным детективом, – сказала Ожье, следуя совету Флойда говорить как можно больше правды.
Правда на удивление эффективна при общении.
– Мы думаем, что Сьюзен убили из-за чего-то связанного с «Каспар металз».
– Повторяю, мне нечего сказать вам.
– Но вы были так любезны, что согласились встретиться с моей сестрой. Герр Альтфельд, не окажете ли вы и нам такую же любезность? Мы не отнимем у вас много времени. Обещаю: после этого разговора мы никогда не попытаемся связаться с вами.
– Ситуация изменилась. Было ошибкой с моей стороны разговаривать с фройляйн Уайт. Будет еще большей ошибкой разговаривать с вами.
– Но почему? Кто-то давит на вас?
– Давит? – Он невесело рассмеялся. – Нет, сейчас уже никто не давит. Спасибо за это щедрому выходному пособию.
– Значит, вы больше не работаете на «Каспар металз»?
– Никто не работает. Фабрика сгорела.
– Послушайте, майн герр, я думаю, нам будет очень полезно переговорить – в любом месте, по вашему выбору. Хотя бы пять минут…
– Извините, нет. – И герр Альтфельд повесил трубку.
– Жаль, – произнесла Ожье, потирая лоб. – А я уже думала, что наметился прогресс. Он серьезно решил не разговаривать с нами.
– Не стоит останавливаться на этом, – посоветовал Флойд.
– Позвонить ему снова?
– Скорее всего, он не станет разговаривать. Но это не важно. Мы теперь знаем, где он живет.
Черный рокочущий «дюзенберг» остановился в конце густо обсаженной аллеи в Веддинге, в пяти километрах от центра Берлина. В длинной шеренге дешевых домов жили рабочие и служащие окрестных фабрик. Больше всего здешнего народа трудилось на заводе локомотивов «Борсиг», но неподалеку была фабрика «Сименс» и целая вереница других производств, включая, по-видимому, и «Каспар металз».
– Вон тот дом, на углу, – показала Верити.
– Передай водителю, пусть остановится за пару домов.
Она проговорила фразу по-немецки. Заурчав, такси покатилось вперед, свернуло к обочине и скользнуло в проем между припаркованными машинами.
– И что теперь? – спросила Ожье.
– Скажи ему, чтобы подождал, не выключая счетчика, пока мы проверим дом.
Ожье снова переговорила с водителем.
– Он сказал, если заплатим сейчас, он подождет десять минут.
– Так заплати.