Драгоценное наследие
Шрифт:
При этой мысли Эстэл обдало волной неожиданного гнева, который накатил на неё абсолютно неожиданно. Малышка Адель сражалась с разбойниками, в два раза больше её самой, и умерла в бою. Мать Эстэл не оценила бы этого. Никогда. Интересно, пережила ли сама Элеонора то, что перенесла сегодня Эстэл? Имеет ли она право и дальше судить о жизни, так и не познав смерти?
И как теперь Эстэл отнесётся к её словам?
Почему-то, теперь все убеждения, внушаемые матерью с ранних лет, казались призрачными отголосками прошлого, которого Эстэл уже не вернёт. Она больше не сможет думать,
Эстэл вздохнула и откинулась назад на валун, обессиленно запрокидывая голову. Она мечтала, чтобы этот день закончился.
По возвращению, королева Ротадия была в ужасе и гневе одновременно. Она подняла на уши стражу и отправила обыскивать леса, назначила патрули. Но на недовольство Эйлал, она так и не сказала им, что это может быть связано с недавними бунтами, даже не затронула эту тему! Словно их это вообще не касалось. Но не после того, как их почти убили. Так думала девушка. Во-первых, те люди не выглядели как разбойники. Их было много, и они явно оказались на этой дороге не случайно. Перед тем как сжечь тела, Дариэль сорвал с одного трупа плащ, в нижнем угле которого был знак.
Сейчас Эйлал как раз смотрела в тетрадь, где и нарисовала этот символ.
Поэтому Эйлал думала, что те люди поджидали именно их. Пока её друзья лежали в лазарете, под постоянным наблюдением врачей, пока те тряслись, делая всё, чтобы скорее вылечить наследников, она тоже должна была что-нибудь делать. Тяжело вздохнув, девушка опустилась на стол. Дэтсё, Вэнон, Маюра и Танаэль были в стабильном состоянии. На днях она даже заглянула ко всем в лечебницу.
Лучше всего себя чувствовал Вэнон, что жаловался на слишком большую опеку. Брюнет никак не воспринимал сквозную дыру в плече как ранение. Маюре и Танаэлю не разрешали вставать с кровати, а Дэтсё и вовсе запретили шевелиться. Потому, тот мог только крутить головой, когда его заходили навестить. На восстановление у него ушло больше сил, чем у кого-либо. Говорил он слабо, бледная кожа казалась прозрачной. Под глазами залегли глубокие тени, выдававшие его усталость.
Чаще всего в лазарете, на всеобщее удивление была Эстэл. В тайне. Она приходила по ночам, когда другие уже спали. И больные не были исключением. Врачи не раз говорили ей, что она может навестить их, когда те не будут спать, чтобы поговорить и спросить о самочувствии. Но Адаманта на корню прирезала все слова лекарей. Перед сном та приходила, и медленно шла между койками, наблюдая как у спящих размеренно поднималась грудь или проступал румянец. Доказательство, что те живы.
И что сегодня не будет новой смерти.
Эйлал направлялась в библиотеку. Проведя несколько бессонных ночей, обдумывая новую информацию, та пыталась прийти к какому-нибудь логичному умозаключению. Тот символ не давал ей покоя, заставляя задуматься. Могло ли это иметь что-то общее с бунтами? Или, это было преступной группировкой, уже встречавшейся в истории? Вопросов становилось всё больше, но ответы так и не находились. Хоть что-то должно было проясниться, если она будет искать!
Девушку заставил остановиться
— Дариэль, мне это не нравится.
— Королева Ротадия, охрана в главном замке самая лучшая. Эту крепость не взять.
— Но моя дочь и остальные не будут сидеть на месте… Вечно прятаться не выйдет.
— Что вы хотите этим сказать?
— Бунты, что разгорались недавно… Вы слышали о них?
— Да, слышал.
— Я выражусь так. Это не просто жалкие недовольства.
— Королева? Нам есть о чём беспокоиться?
— Пока нет… Дариэль, прошу. Следите за наследниками. Они — будущее Ларадеса.
— Я понимаю, королева.
Эйлал еле заметно выглянула из-за угла. Королева вздохнула. Она выглядела уставшей, даже платье было мятым, но об этом она сейчас не думала. Дариэль, что стоял рядом был таким же помятым и уставшим. И чем он занимался, что так утомился? Брюнет вздохнул. Королева попрощалась и пошла вперёд по коридору, держа голову ровно, хотя Таласия уверена, что та хотела её понурить.
Дариэль стоял на месте, задумчиво глядя в пол. Словно вспомнив что-то, тот поморщился, и потёр лицо руками, пытаясь убрать эту болезненную бледность. Эйлал закусила губу. Может быть, Дариэль что-то знал? Он не имел права скрывать. Но стоило ли спрашивать? Он мог рассказать королеве, что она знает то, чего ей нельзя знать. С другой стороны, не задушат же они наследницу Аквамарии во сне?
Эйлал лихорадочно думала, а Дариэль в это время сделал несколько порывистых шагов в противоположную сторону. Понимая, что может упустить его, Таласия спонтанно выбежала из-за поворота.
— Профессор!
Брюнет остановился, удивлённо поворачивая голову. Увидев Таласию, тот поражённо забегал глазами по её лицу. Девушка смутилась. Скорее всего, мужчина спрашивал сам себя, как долго она там стояла, и что могла услышать.
— Леди Эйлал? — Попытавшись нацепить безразличное и как обычно надменное лицо, Дариэль повернулся, сцепив руки в замок за спиной. Как только тот выпрямился, стал куда выше Таласии и девушка поморщилась.
— Я… я слышала, о чём вы говорили. О бунтах в Аквамарии, Рубинии… Вы ведь считаете, что-то нападение не случайно? И потому королева так серьёзно испугалась!
— Леди Эйлал, всё, что я вам скажу это то, что это не ваше дело.
Таласия часто заморгала. Надменное лицо Дариэля взбесило её. Он вёл себя так, словно разговаривал с ребёнком! И словно совсем не воспринимал в ней важного человека, который должен был знать о происходящем. Девушка закусила щёку изнутри, сжимая в руках свои записи.
— Всё, что должно вас волновать, это как охмурять мальчиков на балах, и вести себя в обществе.
— Вы разговариваете с наследницей трона Аквамарии, и мне лучше знать, что должно меня волновать.
На миг, лицо мужчины презрительно исказилось, словно ему было противно слышать её писклявый голос, а сама она была бельмом на глазу. Глубоко вздохнув, он повёл плечами. Набравшись смелости, Таласия сделала несколько шагов в сторону, встав вплотную и гордо смотря снизу вверх на учителя.