Драгоценный враг
Шрифт:
РОЗОЧКА: Серьезно? У тебя есть имя?
Я: Да. Присоединяйся. Я буду ждать тебя у ворот через двадцать минут.
Учитывая все, что происходит в ее личной жизни, я не знаю, будет ли Шеридан в настроении быть оттраханной разными способами, как только запру дверь своей спальни, но, Боже, помоги мне, я постараюсь попасть в неё.
Она не отвечает целых четыре минуты.
Я хожу по комнате. Проверяю окно. Нюхаю простыни, чтобы убедиться,
РОЗОЧКА: Я не могу сейчас прийти. Позже. К десяти?
Я: Замечательно.
Я отбрасываю телефон и падаю на кровать, положив руки под шею и глядя в потолок. Камера слежения в углу мигает красным. Это замкнутая, защищённая паролем система нашей сети. Та, к которой есть доступ только у меня.
Я установил ее несколько лет назад, когда выяснил, что кто-то всегда ворует деньги из моего комода. Потом пропали часы. И несколько других вещей, которые можно было заложить. Оказалось, что это был один из ненадежных «друзей» Гэннона, чьё имя теперь постоянно находится в печальном чёрном списке нашей семьи.
Что бы мы ни делали сегодня вечером в этой комнате, это будет четко записано черно-белыми кадрами, а это значит, что я смогу пережить этот момент столько раз, сколько захочу. Если бы я был истинным злом, то отправил бы видео ее отцу. Я бы сообщил ему, что его милая девчушка была осквернена сыном его давнего врага. В последний раз я слишком много раздумывал над этой идеей, представляя, как краска сходит с его лица, а глаза наполняются слезами. Его сжатые кулаки. Осознание того, что дело сделано и никогда это не изменишь.
Может, я и больной ублюдок, но нихрена не отвратителен.
Я не отправлю ему видео.
Я иду в душ и готовлюсь.
Сегодня та самая ночь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ШЕРИДАН
Я расстегиваю черную толстовку, бросаю ее на стул и сажусь на край кровати Августа. Уже поздно. И я устала. Но мне пришлось ждать, пока мама уснет, а папа уйдет на работу, прежде чем смогла улизнуть.
Август берет листок бумаги с комода. Я провожу влажными ладонями по верхней части бедер, задерживая дыхание.
— Кара… Тиндалл, — говорит он, протягивая мне имя. — Ничего не напоминает?
Я выхватываю листок из его пальцев и читаю его сама.
Кара Тиндалл.
— О Боже! — зажимаю рот рукой. — Нет. Она нянчилась со мной…
Должно быть, это было десять лет назад, может быть, больше.
— Она адвокат здесь, в городе, — говорит Август. — Это все, что я смог узнать.
Достав телефон, ввожу ее имя в Google и нажимаю на первый результат: веб-сайт «Рув, Харпер, и Слэйтер». Я нажимаю на ее профиль, который находится в разделе «Младшие партнеры». Кара специализируется
— Это она? — спрашивает Август.
Я киваю.
— Да.
Кара была старшеклассницей, когда смотрела за мной. И хотя я была маленькой, семь или восемь лет, мне всегда казалось странным, что она так часто хочет быть рядом с нашей семьей. Даже когда мои родители возвращались домой, куда бы они ни уезжали, вручали ей двадцатку и желали спокойной ночи… она всегда задерживалась.
Мама говорила, что ей просто нравится наша семья, что ее папы не было рядом, а мама была не очень хорошей. В какой-то момент Кара пошутила при моих родителях, что по совместительству Роуз. Я не была ревнивым ребенком, но в тот день это зажгло во мне какую-то искру. Резкий удар в грудь. Я не хотела делить их, только не с ней. Они были моими родителями.
После того как Кара уехала в колледж, мы больше о ней не слышали, и родители наняли другую девушку, чтобы она время от времени присматривала за мной. Я никогда больше не думала о Каре, и, насколько я знала, мои родители тоже. Няни приходили и уходили. Вот так все и было.
— Вот ублюдок, — сжимаю плед кулаками. — Зачем он это сделал?
— Я полагаю, ты имеешь в виду своего отца?
— Как он мог так поступить с моей матерью? Она пожертвовала всем ради него. И она нездорова. Почему он связался с нашей старой няней? — встаю и прохожусь по его просторной комнате. — Я имею в виду, насколько клишированным он должен быть? И не только это, но что ей от него нужно? Очевидно, что она очень хорошо зарабатывает. Мой отец даже не может заплатить за ремонт нашего кондиционера, черт возьми.
Я провожу пальцами по волосам, сжимая их в кулак.
Слезы затуманивают мое зрение, а грудь сжимается так сильно, что я задыхаюсь от нехватки кислорода, но этого недостаточно.
Несмотря на громадность его комнаты, стены смыкаются вокруг меня. Подойдя к его окну, поворачиваю задвижку и распахиваю его, пока на меня не обрушивается поток прохладного воздуха летней ночи.
— Он лжец, Август. Он такой гребаный лжец, — я поворачиваюсь на пятках, шагаю обратно к кровати, чтобы снова взять свой телефон, но натыкаюсь прямо на него.
— Эй, — Август берет мои запястья, осторожно опускает их по бокам, но не отпускает. — Все в порядке. Ты в порядке. Все будет хорошо.
— Она написала ему сообщение, — говорю я. — В последний раз когда мама была в больнице. Кара написала моему отцу, что-то о том, что скоро все закончится и страдания прекратятся. Я не знаю, что это значит, но…
Я не думаю, что стоит говорить о том, что мы оба знаем — моего отца дважды обвиняли в убийстве за всю его жизнь.
Август подводит меня к кровати, садится на край и притягивает меня к себе. Обхватив мою щеку, наклоняет мое лицо так, что наши глаза встречаются.