Дракоморте
Шрифт:
Илидора сейчас почти так же сильно, как в донкернасские времена, раздражал Йеруш — нет, ну а чего он свободно перемещается по окрестностям в обществе котулей, видит новые места и узнаёт какие-то увлекательные вещи? Мог бы остаться здесь и изнывать от скуки вместе с Илидором — вдвоём было бы гораздо веселее скучать!
А носиться вдвоём по окрестностям было бы ещё веселее, но… Илидор сейчас нужен Храму смирно сидящим в посёлке — и дракон сидит смирно в посёлке.
***
Лекарку, спешащую со свежевыстиранными тряпками к лекарскому шатру, перехватила Асаль. Цапнула её повыше локтя костлявой рукой с обломанными ногтями, уставилась сумрачным взглядом.
На сгибе локтя второй руки Асаль держала ворох спелёнутых тряпок.
— Когда умер Цостам, — медленно произнесла она, глядя лекарке в глаза, — была ли ты в лекарском шатре?
Лекарка спокойно протянула руку, расцепила на своём предплечье пальцы Асаль.
— Видела ли ты, как умер Цостам? – Настойчиво спросила та.
Лекарка нахмурилась.
— Не понимаю, к чему эти вопросы, дорогая. Позволь пройти. Хочешь помочь?
Асаль с неожиданным изяществом сделала длинный плавный шаг в сторону, пропуская лекарку, и едва слышным, прибито-пыльным голосом бросила:
— Я знаю, что Юльдра хотел его вылечить, а потом Цостам умер и мы не видели его тела. Никто из нас не видел его тела. Тебе не кажется это чуточку странным?
***
— А дальше нельзя, — вдруг заявила Тай, прерывая собственный рассказ о разливах весенних вод.
— Чего это? — удивился Йеруш.
Он даже глаз не поднял на котулей — был занят, сгонял в стеклянный пузырёк капли влаги с огромного мясистого надводного листа. Йеруш осторожно орудовал маленькой костяной щёточкой и был предельно занят одновременно и руками — собирая воду — и головой: Тай рассказывала очень необычные вещи, хотя сами котули не могли понять их необычности.
Было весьма похоже, что из земель котулей целая прорва воды утекает в центральную часть Старого Леса. Или Йеруш не понимал, о чём все эти истории и отчего местные источники упорно не превращают прайд в болото, хотя попросту обязаны были это сделать ёрпыль знает как давно.
Земли прайда оказались фактически островками в бесконечных разливах разновсяких вод. Вчера Йеруша водили к горячим источникам: на каменистом пригорке в четырёх углублениях, расположенных в форме кошачьей лапки, паровала горячая вода с запахом соли. Котули в эту воду не заходили, но с превеликим удовольствием собирали нарастающую на камнях соль и временами, как понял Найло из оброненных вскользь фраз, гоняли от этих источников детвору полунников, живущих через реку.
Ещё неподалёку от поселения была река с безумным руслом, которое то сужалось — можно перепрыгнуть, то расширялось — утомишься переплывать. Был Пруд Грусти — тихое место среди молодых кряжичей, куда котули приходили печалиться. Вода в пруду оказалась прозрачно-серой у берегов и фиолетово-синей в середине водоёма — выглядело это так жутко, что Йеруш долгое время не мог даже пошевелиться, смотрел и смотрел в эту фиолетовую воду, подобную гигантской воронке, и тишина Пруда Грусти делала это зрелище ещё более жутким. Казалось, в воронку с воем должна втягиваться вся вода этого водоёма и парочки ближайших, а заодно молодые кряжичи и не успевшие увернуться котули — но Пруд был очень тихим, вода — почти недвижимой, и гидролог Йеруш Найло даже приблизительно не мог понять, что это такое он сейчас видит.
Йеруш набрал пипеткой немного воды из пруда в пробирку. А на дне у самого берега он обнаружил пару странного вида… не то жуков, не то червяков размером в полпальца, с хитиновыми шляпками на голове. Одного червяка Найло, поразмыслив, тоже усадил в пробирку. Как и положено гидрологу, он немного разбирался во всём, что касается живности и растительности,
— Дальше нельзя, — повторила Тай. — Там земля полунников. Есть уговоры, по каким землям нельзя ходить. По этой нельзя. Можно в обход через ничейные леса до поселения. Если надо. А по этим местам — не ходить. Не плавать. Не ползать. Не кататься. Грибы не ловить. Нельзя.
— Какая ещё земля? Это вода!
Котули молча пялились на Йеруша.
Каким образом старолесцы умудряются соблюдать или хотя бы узнавать границы своих владений? В первые дни в лесу Найло пытался у кого-нибудь получить или самостоятельно составить карту с обозначением владений разных народцев, но быстро понял, что это дело безнадёжное и невыполнимое, если у тебя в распоряжении нет отряда картографов и допуска во все владения. Границы старолесских владений были подобны даже не лоскутному одеялу, а листу бумаги, забрызганному цветными чернилами: вот тут земли прайда, а ещё земли прайда там, а ещё — где-то за во-он тем куском земли, который принадлежит почему-то полунникам, а вот тут растянута грибница, где обитают грибойцы, через всё это безумно петляют земли людей, а ещё по этому гигантскому лесу гарцуют владения шикшей, в которые не на всяком волочи-жуке заедешь, если шкура дорога. А вот во владения крылатых волокуш — очень даже заедешь, те ещё и рады будут. Рохильда говорила, что рынки в лесу устраивают именно волокуши, и там можно найти даже кое-какие товары из далёких земель.
А вот Тай сейчас указывает прямо на воду за толстым листом, с которого Йеруш собирает капли, и повторяет:
— Дальше нельзя.
— Проводить границу по воде — это даже для котов слишком безумно, — пробормотал Найло.
Аккуратно закрыл пузырёк, сунул его в карман, отёр лоб — день выдался жаркий — и уставился на «владения полунников», поставив руку над глазами козырьком. Сейчас Йеруш походил на речную двуногую ящерицу, которую семейство отправило в дозор, — ящерицу крупную, угловатую и слегка невменяемую. Он стоял и пялился вдаль, а котули Тай и Ыкки переглядывались, подёргивали хвостами, подёргивали губами и вели взволнованный диалог взглядами. Подрагивало тяжёлое жёлтое кольцо в носу Тай, ездила вверх-вниз намотка бинта на лбу.
Чуть поодаль от того места, где они стояли, река виляла и расширялась, выливалась в красиво-тревожную долину с небольшим водопадом. Долина казалась необитаемой, даже, сказал бы Йеруш, подчёркнуто необитаемой, и тем страннее выглядел причал неподалёку от водопада. У причала стояла лодочка, чем-то гружёная, судя по низкой посадке.
Причал и лодочка притягивали взгляд. Они словно заблудились в этой долине, среди растрёпанной травы на длинных пологих холмах. Ягодные кустарники, насколько мог видеть Йеруш издалека, были обобраны, а может быть, обклёваны змеептичками. А в тихой реке за пределами владений котулей совсем не было мясистых надводных листов.
Ногам вдруг сделалось зябко в чулках из ящериной кожи, хотя день стоял жаркий и место тут было мелкое, вода прогретая на всю глубину до самого илистого донышка.
— Там пещера, за водопадом, да? — спросил Найло, не отрывая взгляд от причала. — Разбойники? Контрабандисты? Хм-м, работорговцы? В Старом Лесу есть рабство? А контрабанда?
— В Старом Лесу-а есть дороги, по которым не хо-удят, — мявкнула-рыкнула на это Тай. — И не смо-утрят в их сторону слишком внима-утельно.
Но Йеруш смотрел. Йеруш всегда смотрел внимательно в какую-нибудь сторону, где могло найтись что-то неизведанное… и где наверняка была прорвища народа, ещё не имеющего понятия о полезности Йеруша Найло.