Дракон цвета смерти
Шрифт:
Нет ответа.
Молитва Варту тоже не дала результата. Оставалось еще одно средство. Вот не хотелось, но придется. Вот он очаг, в котором горит жертвенный огонь.
Вот она — чаша для приношений.
Огонь разжечь было проще.
А чаша… что я могу принести? Да только свою кровь. А самой себя резать — больно. И неприятно, и вообще… кое-как я ткнула ножом в руку, в тыльную сторону предплечья. Тоже больно, но им я не работаю. Перевяжу и пусть его под курткой.
Красные капли побежали
Меня тянуло куда-то вниз, вниз…
С Даннарой мы разговаривали в потоке солнечного света.
С Вартом — это что-то вроде воронки водоворота. Причем, я стою с внешней стороны, а он внутри воронки. Внизу, там, где она тоненькая, неустойчивая. И все равно — не прорвешь.
— Дитя…. Кто ты и откуда?
— Вы — бог?
Как и с Даннарой, не было страха. Только любопытство.
— Я — один из богов Фейервальда. Меня звали Вартом.
— А сейчас?
— Сейчас меня забыли. Почти забыли, если ты тут…
— Тут. И мне очень нужна ваша помощь. Меня зовут Каэтана Кордова. Эсса Каэтана.
Ответом была улыбка на лице бога. Кстати, очень похожая на ту, что у статуи. Художник то ли Его видел, то ли придумал, то ли это вообще мой бред, но Варт — копия. Волосы цвета меха у норки, глаза, словно у оленя — большие, влажные, карие.
И улыбка.
Такая добрая. Настоящая…
— Что я могу сделать? Я даже выйти не могу, Каэтана.
— Поделиться информацией, — попросила я. — Почему вы не можете выйти, что произошло, и вообще… я знаю про Аласту, но насколько это правда?
— Правда, — погрустнела божественность. — Нас создают люди, напитывают своей верой. И мы похожи. Действительно, все мои создания рано или поздно попадают к Аласте, и мы были вместе, и… я погас. Так тоже бывает.
Я кивнула.
Бывает.
— Я сказал об этом. А она обиделась.
Учитывая, что и у меня такое было…
— Вы ей сказали ДО или ПОСЛЕ того, как полюбили другую?
— До, — честно ответил бог. Мне на душе полегчало. Не сволочь.
— А Лелея?
Варт не смутился, смотрел мне в глаза.
— Она пробовала меня освободить. Вот нас молва и связала.
Я задумчиво кивнула. В принципе и такое может быть. А вот что дальше?
— Вас этот водоворот не пускает?
— Да. Его подпитывает смерть моих детей. Каждый раз, когда они гибнут от гнева Аласты, водоворот становится прочнее…
— Драконы? Или вообще любые животные? — догадалась я.
— Драконы, — согласился бог. — Мое любимое творение. Ты связана с одним из них, иначе не прошла бы сюда. Я вижу. Ты чадо Даннары, но ты и мне служишь — частично. Через Виолу.
— Не служу. Но помочь попробую, — вздохнула я. — Как
— Тебе — никак. Только Аласта может.
— А она не хочет, — задумчиво кивнула я.
— Я не думал, что так ее обижу.
Это-то понятно. Мужчины о таком не думают, а мы обижаемся. И нам больно.
— Значит, только Аласта.
— Да.
— Я поговорю с ней, — пообещала я. — Это ведь не зависит от храма, правда? К богу можно обратиться где угодно? Вы услышите?
— Я не услышу. Ко мне теперь можно обращаться только в храме. К Аласте, наверное, тоже. Я не знаю точно.
— Кстати! А почему химеры… ну, мы их так назвали, у них есть другое имя?
— Дети боли.
Нет, с детьми у меня эти существа не вязались никак.
— Значит, химеры. Скажите, а почему они ползут или к вашему храму, или к храму Аласты. На любых континентах?
— Догадались?
— Посчитали, — буркнула я, — не собираясь раскрывать свои источники.
— Потому что их создала боль Аласты. А я — причина этой боли. Вот их и тянет туда, где они чуют что-то родственное.
— Ага. Поняла… Кстати — создала? Мы думали, открывается нечто вроде ворот и они оттуда лезут?
— Что-то близкое к тому. У вас, — Варт прищурился на меня, словно что-то читая… — Есть похожее слово — зомби. И еще одно — биоконструктор.
— Че-го?!
Еще мне боги про генетику не рассуждали! Очешуеть можно!
— Да, примерно так. Когда Аласта в горе и ярости, ворота в ее мир открываются чаще. И то, что оказывается рядом- погибает. А потом наделяется новой не-жизнью…
Упс.
Это чуточку меняло картину. То есть не щели между мирами, которые надо законопатить, а…
— Да. Очень удачное понятие — выплеск некроэнергии.
— А читать чужие мысли некрасиво.
Варт только руками развел. Даже и не сомневаюсь — продолжит в том же духе.
— Значит, выплеск некроэнергии, потом легкое биоконструирование — кем?
— да никем. Просто энергия должна куда-то тратиться, а уж что там будет в тот момент… это же океан! Акула, медуза, кальмар — вот все это сливается воедино и идет на зов своей повелительницы. И кстати говоря, некроэнергия очень неполезна для мира.
Я и не сомневалась.
Этакий божественный дихлофос, надо полагать.
— Я рад, что нас не забыли. Хотя повод и печален. Если бы я знал… я бы никогда так ее не обидел.
В этом я и не сомневалась. Мужчины! Сначала косячат, а потом: «а чего она обиделась-то? Я ж вовсе ничего такого…». Случалось в моей практике.
— Я обещаю, я поговорю с ней. А вот что и как получится… не знаю.
Варт улыбнулся.
— Вряд ли ты что-то сможешь сделать, но я все равно тебе благодарен. Жаль, я ничего не могу тебе подарить.