Дракон поверженный

Гамильтон Питер Ф.

– А звезды это могут? – тихо спросила Мелани. – Ну, как бы выздоравливать?

– Нет, моя дорогая, не могут. Сами по себе не могут. Есть истории о том, что в некоторых царствах Империи Кольца чинили звезды – в те времена, когда Империя достигла своего расцвета. Но, к сожалению, это всего лишь истории. Несмотря на все свои знания и технологии, жители Мордиффа не были такими могущественными и умными, как жители Империи Кольца. Поэтому их правителю не оставалось никакого другого выбора. И он приказал своим подданным выйти из тоннеля в тот момент, когда результаты взрыва смертельного оружия исчезли, а солнце еще немного грело. В этом смысле он был хорошим правителем. Он делал все, что было в его силах. Он приказал, чтобы над новыми городами

построили защитные купола. Он говорил, что их технологии способны остановить наступающую ночь. Это и в самом деле было так. Они по-прежнему могли жить на своей планете, защищаясь от холода стеклянными куполами. Свет и тепло можно было вырабатывать специальными генераторами. Но эти города было очень трудно строить, а для поддержания их в рабочем состоянии требовалось огромное количество ресурсов. То была трудная жизнь, а к тому времени жители планеты не знали ничего, кроме войн и завоеваний. После стольких лет бесконечных конфликтов трагический исход был неизбежен. Как только население начинало вновь разрастаться, возникали лишения и страдания. Города под куполами воевали друг с другом. Это было жутким безумием, ведь они были куда более слабыми, чем старые города под открытым небом. И на сей раз, если кто-нибудь пустил бы в ход смертельное оружие, людям было некуда спрятаться. Единственное, что ожидало их в будущем, – это бесконечный холод и тьма.

Согласно сведениям, которыми обладали археологи Империи Кольца, жители Мордиффа погибли через полторы тысячи лет после того, как они в последний раз вышли из космопорта. Империя Кольца исследовала Улоданскую туманность двадцать пять миллионов лет спустя. Среди льда, покрывавшего весь мир, были найдены немногочисленные следы цивилизации – все, что осталось от тех, кто застроил планету чудесными городами.

Дети вздохнули и боязливо поежились. Многие из них взглянули на небо, желая удостовериться, что солнце никуда не исчезло и по-прежнему ласково греет их, излучая тепло и свет. Прибрежный ветер рассеял облака над Мему-Бэй, и на землю струились золотистые солнечные лучи. Дениза улыбнулась, глядя на капли росы, блестевшие на растениях в саду и на деревьях за оградой.

– Какая страшная сказка! – воскликнула Джедзелла. – Значит, им всем пришлось умереть? Но почему?

– Потому что так сложились обстоятельства. Жить внутри туманности означало, что они могли смотреть лишь внутрь. Нам повезло больше, чем им. Мы с вами знаем о существовании других миров. Это позволяет нам более цивилизованно относиться к тому, как мы живем и как ведем себя.

Дениза изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал сарказм.

Одна из девочек подняла руку:

– Что такое «цивилизованно»?

– Это значит, с добротой и разумно, а не глупо и со злобой. – Дениза умолкла и с улыбкой огляделась по сторонам. – Ну, кто хочет пойти покачаться на качелях?

На улице все еще было сыро, и если у детей промокнет одежда, ей грозит выговор от миссис Почански. Впрочем, все дети изъявили желание поиграть в саду, и Дениза не могла лишить их этих маленьких радостей.

Ее подопечные с радостными криками высыпали на улицу и наперегонки помчались к качелям. Дениза не спеша последовала за ними. Сказка про Мордифф всегда приводила ее в печальное расположение духа. История трагедии этой планеты имела слишком много общего с историей человечества. Только лишь милостью божьей… Не то чтобы Дениза верила в богов – земных или инопланетных, но все же, все же…

От «Прайма» Денизе пришло сообщение о том, что в базу данных поступил сигнал тревоги. В восьми миллионах километров от Таллспринга станция космического слежения засекла две мощные плазменные струи, и сейчас полным ходом шел анализ происходящего. Объем перекачивания данных от спутников слежения удвоился в течение пятнадцати секунд, затем еще раз и еще, вырастая как снежный ком буквально на глазах.

Взглянув на детей, Дениза испуганно закрыла рукой рот. Их беспечные крики, смех и улыбки ворвались в ее сознание, и внезапно ей стало страшно. Страшно за них, а не за себя. Она подняла голову, переведя взгляд на ту часть неба, координаты которой передал спутник. По отношению к ней это было окошко под углом в девять градусов чуть выше западного горизонта. На небе было слишком много облаков, не позволявших увидеть крошечные голубовато-белые искры, которые – Дениза это точно знала – вспыхивали в той части неба. Внезапно она ощутила на сердце свинцовую тяжесть, отчего весь мир показался ей холодным и мрачным. Началось…

На капитанском мостике «Корибу» капитан Маркие Кройен откинулся на спинку сиденья, которое он именовал командирским креслом. В действительности же это был обычный офисный стул, снабженный на случай невесомости ремнями безопасности и надежно прикрепленный к полу позади компьютерной консоли. В квадратном отсеке было одиннадцать точно таких же консолей, расположенных в два ряда по шесть, друг напротив друга. Девять из них сейчас были заняты, шла подготовка к выходу из пространственного тоннеля.

Во время первых полетов, когда Кройен был еще только младшим офицером, ему несколько раз приходилось занимать место на одной из наблюдательных площадок в переднем отсеке – разумеется, с согласия капитана корабля, который вполне мог обойтись и без его личного участия в операции. Вместе с другими младшими офицерами, невзирая на затекшие конечности и спертый воздух, Кройен, бывало, как зачарованный подолгу ждал возможности воочию увидеть прыжок через тоннель. Со временем это событие утратило новизну и перестало представлять для него интерес – впрочем, как и большинство других событий на борту корабля. Стены тоннеля – черноватая пустота – медленно исчезли, уступив место звездам; это напоминало тусклые сумерки, сгущавшиеся ранним туманным вечером.

Это было тридцать лет назад. С тех пор Кройен больше не утруждал себя зрительным наблюдением, предпочитая более точную информацию графиков на экране своего сетевого интерфейса. Пятеро его собственных младших офицеров сейчас толпились на наблюдательной площадке – награда за успешное выполнение своих обязанностей во время полета. Что ж, еще пара полетов, и им тоже все надоест.

– Готовность к выходу, – объявил Колин Джеффрис, помощник командира. – Десять секунд.

Вокруг было полно дисплеев, которые вели обратный отсчет, так что в словесном распоряжении не было ровным счетом никакой необходимости. Однако поведение команды корабля во многом определялось традициями, и это помогало соблюдать субординацию.

Личный навигатор Кройена сообщил, что в данный момент ИР корабля запустил в действие преобразователь энергии. По мере уменьшения магнетического сжатия температура плазмы в термоядерных реакторах стала снижаться. Их мощность упала до минимального уровня, достаточного лишь для того, чтобы обеспечить бесперебойную подачу электричества во вспомогательные системы.

Тусклая монотонность тоннеля вокруг «Корибу» сменилась картиной обычного космоса. Голографические панели в верхней части бортового компьютера почернели, показывая лишь свечение звезд, передаваемое внешними камерами. ИР корабля активировал обзорные датчики, настраивая их на Таллспринг. Увидев, как на экранах из темноты возникла яркая сине-белая сфера, дежурные офицеры заметно приободрились.

«Давайте посмотрим правде в глаза, – подумал Маркие, – они мало что смогут сделать». Дежурные офицеры – не более чем крайнее средство, последний механизм, обеспечивающий выполнение задачи. Кораблем управлял ИР, в то время как люди принимали разве что второстепенные решения, основываясь на тех крупицах информации, что поступали через голографические панели и персональные сетевые интерфейсы. Миллионы бортовых систем генерировали такое количество данных, что у человека ушла бы вся жизнь только на то, чтобы проанализировать одно мгновение.