Дракон поверженный
Шрифт:
– Видите ли, сэр, я никак не могу уразуметь, каким образом мог произойти этот, как вы говорите, банальный несчастный случай.
– Довольно, сержант. Закроем эту тему. Как ни прискорбно, но такие вещи случаются.
– Странно, происходит авария, и при этом не срабатывают аварийные программы? Откуда у них эта допотопная техника? Как такое возможно, чтобы в наши дни грузовик ни с того ни с сего врезался в стену?
– Сержант!
– И почему-то он врезался именно в такую стену, за которой стоит наш боец. Причем куски бетона – это то единственное, что в состоянии повредить боевой костюм. Нет, сэр, лично мне плохо верится. Это не совпадение, это тысяча совпадений, и все они выстраиваются в стройную логичную версию.
– Довольно, сержант. Скажите, кто в состоянии организовать такую цепь совпадений? Скажите, кто знал, что Форан отправится исследовать тот переулок? Никто. Разумеется, сегодня утром я раздавал
– Нет, сэр.
– Рад слышать. А теперь все, вопрос исчерпан.
Командный канал связи смолк. Лоренс покачал головой. Жест, совершенно не характерный для спецназовца. Беда в том, что он отлично понимал, почему Брайант отреагировал именно так, а не иначе. Почему он все отрицает. Разве может капитан признать, что есть некто, кто способен подстроить боевикам ловушку? Такую красивую ловушку? Признать, что кому-то действительно все было известно заранее и он решился на диверсию. И успешно ее осуществил. От этих мыслей ему стало не по себе.
– Будь Уилфрины сегодня живы, вы бы подумали, что перед вами ангелы. Они были золотистые, и быть рядом с ними означало любоваться их красотой. В период своего расцвета королевство Уилфринов было в числе самых могущественных среди членов Империи Кольца. Более того, они были в числе ее основателей. Уилфрины помогали исследовать толстое кольцо звезд вокруг ядра галактики. Они установили контакт с сотнями инопланетных рас и свели их вместе. Они были обладателями самых передовых из существовавших тогда технологий. Их ученые разработали космические двигатели, которые потом скопировали практически все. Это им принадлежит идея создания секвенсоров, которые способны изменять материю так, что из сырья получались готовые машины или здания и даже живые организмы. И главное, они делились своими изобретениями со всеми, кого встречали, помогая другим воспринять их открытия, применить к условиям иной жизни, помогали преодолеть бедность и классовое неравенство, которые обычно сопровождают любое разумное сообщество. Это была мудрая и добрая раса. Их все любили, ими восхищались в Империи Кольца, ибо это они установили стандарты цивилизации, к которым стремились все, но которых мало кому удалось достичь. Ни один рассказ об Империи Кольца не обходится без Уилфринов, потому что они являли собой блестящий пример того, какой должна быть разумная жизнь. Всякий раз, когда мы говорим «Империя Кольца», мы прежде всего имеем в виду Уилфринов.
Дениза улыбнулась и обвела взглядом детей. Те расположились на лужайке посреди школьного сада, каждый со стаканом холодного лимонада в руках. Белые зонтики защищали их от лучей солнца, отбрасывая на траву приятную тень. В эту тень и забились ребятишки, укрывшись от палящих лучей утреннего солнца. Как обычно, пока она рассказывала, они смотрели на Денизу полными восхищения глазами.
– Уилфрины заселили триста солнечных систем. При помощи своих чудесных секвенсоров они построили великолепные города и орбитальные станции. В глубинах космоса возвели огромные замки. У Уилфринов имелись огромные города, которые возвышались посреди штормовых зон газовых гигантов, и эти города были куда сложнее и причудливее, чем сами причудливые облака, их окутывающие. Они поместили огромные башни в капсулы мощных силовых полей и отправили их в плавание по полыхающей поверхности звезды, словно то было прохладное лесное озеро. О, они были могущественны, эти Уилфрины! Они потехи ради селились в самых удивительных местах, чтобы подивиться причудам вселенной. Они умели быть порывистыми и непредсказуемыми не меньше, чем благоразумными и исполненными достоинства.
Дениза ни разу не запнулась, ведя свой рассказ, пока «Прайм» наблюдал за тем, как взводы «ЗБ» проводят утреннее патрулирование. Информация, которая поступала с их коммуникационных каналов, передавалась непосредственно в нейроны ее мозга. Дениза воспринимала их мельтешащие иконки и иероглифы с легким презрением. Боже, как грубо! Неужели без этого нельзя получить необработанные данные? Несколько захватчиков приближались к переулку.
– Учитывая их натуру, не говоря уже об их репутации, Моцарк знал, что он непременно посетит Уилфринов. Поэтому странно, что чем ближе он приближался к их королевству, тем меньше те, кто обитал поблизости от этой удивительной расы, восхищались ею. И наконец когда он прибыл на их планету, он понял почему.
Простое уравнение типа время/скорость позволило выбрать три грузовика. Программы, установленные на их бортовых компьютерах, были бесследно стерты, а их место занял «Прайм».
– Уилфрины были старой расой, даже их индивидуальные жизни растягивались на сотни тысячелетий. Они путешествовали в космосе быстрее и дальше, чем кто-либо из подданных Империи Кольца. Их передовая технология, достигнув пика, уже не развивалась дальше. Все расы, которые обитали вокруг Уилфринов, благодаря им предались самоуспокоению, довольные жизнью. В мире не осталось неизведанных далей – ни в физическом смысле, ни в интеллектуальном. Если уж искать в Уилфринах какие-то недостатки, то это, наверно, их непоседливость, неутомимое желание изучить все вокруг. И вот теперь во вселенной не осталось никаких тайн, ничего из того, что манило бы своей необычностью. В стародавние времена люди писали по краю карт: «Здесь обитают драконы», хотя на самом деле это означало совсем иное: «Мы не знаем, кто здесь обитает». На звездных картах Уилфринов не было драконов, это были точные и подробные карты космического пространства от одного края галактики и до другого. Так что единственный путь, который оставался для них открыт, это путь туда, откуда они пришли. Они обратили свой взор в этом направлении.
Моцарк приземлился рядом с городом, чьи башни своей величественной красотой посрамили бы любую столицу любой другой планеты. Некоторые из этих сооружений пронзали атмосферу, другие, прорастая откуда-то из-под земли, кипели жизнью наподобие коралловых рифов. Встречались и такие, что были сложены из слоев чистых энергетических полей. Моцарку попалась на глаза башня, построенная из кусков прозрачного сапфира, и каждый такой «кирпич» был в ширину самое малое десять метров. Все эти башни постоянно извивались вокруг друг дружки, хотя в целом сохраняли форму. Увы, они оказались пусты, эти головокружительные шпили и райские дворцы, Уилфрины бросили их, чтобы поселиться внизу, на земле, оставив свои бывшие жилища открытыми, чтобы там со временем нашли себе место обитания дикие звери и ползучие растения.
В переулок вошел штурмовик-спецназовец. Груды мусора, который их ячейка с таким усердием свозила сюда на протяжении всей прошлой недели, были столь высоки, что он вынужден был держаться почти вплотную к стене. Дениза отдала «Прайму» последнее распоряжение; тот уже полностью подчинил себе компьютер грузовика. Послав сигнал бедствия, он отсоединил его от системы слежения за транспортным потоком, после чего направил прямо на защитный барьер. Впереди зияли двери заброшенного склада. «Прайм» мгновенно стер следы своего пребывания на жестком диске и на скорости пятьдесят километров в час повел тридцатитонный грузовик прямо на эти двери, а протаранив их, дальше, на противоположную стену.
– Разумеется, прошло бы не одно тысячелетие, прежде чем эти прекрасные, возведенные на века здания начали разрушаться – Уилфрины строили их из удивительно крепких материалов. Так что они стояли, как и прежде, поражая окружающих своим величием. Однако признаки их неизбежного печального будущего уже давали о себе знать. Вокруг башен кучами лежали листья и сухие ветви; постепенно они гнили, и на этом питательном перегное вырастали новые растения. Под слоем пыли и спор ослепительная раскраска шпилей начинала постепенно меркнуть. На протяжении нескольких столетий ветры приносили в окна нижних этажей песок и частички почвы, отчего все, что было сделано из простых соединений, постепенно начало разлагаться и гнить.
Моцарк отказывался поверить собственным глазам. Он шел по полям, распаханным под сельскохозяйственные культуры, на месте которых когда-то зеленел листвою огромный парк. Уилфрины, завидев гостя, оставляли плуги, чтобы помахать ему рукой. Кланяясь им и заикаясь от волнения – ведь Уилфрины по-прежнему внушали благоговейный трепет, Моцарк поинтересовался, что произошло с их цивилизацией, которая распростерлась на пространстве в тысячу световых лет. Уилфрины кротко улыбались его непонятливости, а потом рассказали, что они сделали. Их битва за знание, поведали они, была выиграна. Они теперь знали все, что следует знать. Так что в свете того, чего они достигли, любые другие начинания показались бы мелкими и недостойными. И поэтому Уилфрины решили встать на совершенно иной путь развития, где могли применить все то, что было ими достигнуто ранее. Жизнь их должна была стать простой и приятной. Их тела тоже претерпевали изменения, приспосабливаясь к новым условиям – чтобы соответствовать новой, естественной среде обитания. Однако в отличие от примитивных сообществ древности, они никогда не будут знать голода и болезней, потому что эта простота была создана специально с учетом того, чем может их обеспечить планета. Со сменой поколений их умы тоже обретут успокоение, и со временем красота заката станет куда более привлекательной, нежели преодоление, при помощи математических и физических формул, барьеров пространства и времени. Они будут выращивать хлеб и воспитывать детей, и обнаженными танцевать под дождем, чувствуя на коже его прохладные капли. И как только последние воспоминания об их прошлом рассеются, они сольются со своей планетой и обретут самоуспокоение.