Дракон с королевским клеймом
Шрифт:
Глядя, как Солветр грузит в самоходную повозку чемодан, Итан не грустил, да и не радовался. Он даже сам удивлялся, отчего ему безразлично, присутствует ли скорый на расправу старикан в доме, или нет. Все эти дни он тихо наслаждался покоем, воцарившемся в доме де Триолей. Он закончил ремонт стеллажей в библиотеке, расставил книги, а затем перешел к ремонту кабинета. Стал замечать, что работа с деревом получается все лучше и лучше, руки, привыкшие держать только оружие, привыкли и к молотку, и к зубилу, и к стамеске. Итану даже нравилось то, чем он занимается — ощущение гладкой древесины под пальцами, тяжесть инструмента в руке, то, как мало-помалу начинает
Несколько раз к нему заходила Вельмина — про себя он называл ее именно так, по имени, а не какой-нибудь «госпожой де Триоль». Она придвигала себе стул, садилась, и они просто разговаривали. О чем? Вельмина никогда не приставала с расспросами. Они разговаривали о пустяках и скупо, очень осторожно, делились воспоминаниями. Итан пытался вспомнить какие-нибудь забавные случаи из жизни придворных, старательно обходя стороной все анекдоты, которые ходили про Кельвина де Триоля. Вельмина рассказывала о том, что нового в алхимии живого, и что ей осталось совсем немного, чтобы трансформировать мышку в кошку. Было видно, что Вельмина копается в своих пробирках исключительно от нечего делать, чтобы заполнить ту пустоту, которая царила в сердце. Итан как-то даже заметил, что, по его скромному мнению, алхимия не должна быть смыслом жизни молодой и привлекательной женщины. Почему бы Вельмине не отправиться в путешествие, чтобы повидать мир? Поехать в тот же Аривьен, говорят, там много интересных вещей, созданных на основе алхимии неживого.
— А ты много видел? — вдруг спросила Вельмина, — мне почему-то кажется, что ты много где бывал…
Итан замялся. Потому что на самом деле, он не бывал вообще нигде, кроме дворца Лессии, а во дворце его пребывание частенько ограничивалось спальней и темницей. Признать это оказалось больно: выходит, он прожил пол-жизни, и только сейчас впервые ступил на порог жизни настоящей, лицом к лицу с миром, созданным богами.
— Я не многое видел, — сказал он честно, — но хотел бы попутешествовать.
— Когда ты уйдешь отсюда, у тебя будет эта возможность, — ответила Вельмина и почему-то сделалась грустной. Вернее, она изо всех сил делала вид, что все хорошо, но было видно, что это не так.
— А насчет моей алхимии… Понимаешь, — тут она посмотрела ему прямо в глаза, — когда выяснилось, что жизнь моя здесь будет пустой, я попросила Кельвина дозволения занять себя хоть чем-нибудь. Из всего мне была интересна алхимия живого, и он не стал возражать.
У Итана так и вертелось на языке, почему Вельмина не завела любовника, или даже парочку, но он промолчал. Пожалуй, ему самому было бы неприятно, поступи Вельмина именно так. Зачем тогда спрашивать?
И вот теперь, стоя у ворот, он провожал взглядом неспешно удаляющуюся повозку, которая уносила Тавиллу и Солветра. Теплый весенний ветер гладил лицо, а рядом стояла Вельмина, она тоже смотрела вслед повозке. А потом повернулась к Итану и тихо сказала:
— Ну вот, теперь мы одни в этом доме.
И медленно побрела обратно, на ходу трогая чугунные завитки ограды. Итан пошел следом, закрыл калитку. Нагнал Вельмину на полпути от дома.
— Госпожа де Триоль, вы не могли бы выплатить мне хотя бы часть из моего жалованья?
Она остановилась, посмотрела серьезно, все больше напоминая маленькую настороженную птичку.
— Тебе что-то нужно? Я могу…
— Нет, — Итан мотнул головой, — пожалуйста. Мне очень надо. И не спрашивайте.
Птичка нахмурила тонкие брови, покачала головой.
– орошо, как скажешь. Но надеюсь, ты сдержишь данное обещание
— Я никуда не убегу, — Итан даже улыбнулся, потому как его замысел касательно денег шел вразрез с идеей побега. — А еще, госпожа де Триоль, я буду крайне признателен, если часть заработанного мной пойдет на оформление для меня документов.
Вельмина кивнула.
— Хорошо, я все поняла. Пойдем, я дам тебе денег… не знаю, правда, на что, но пусть это будет приятным сюрпризом.
«Еще каким», — подумал Итан, а вслух ничего не сказал. Сюрприз так сюрприз.
Дождавшись, пока Вельмина отсчитает ему некоторое количество серебряных монеток, изо всех сил стараясь задавить в себе нежность и умиление, которые почему-то начали сопровождать их общение, Итан снова вышел из дома и неторопливо пошел по направлению к Верхней Пантее. Той дорогой, которой они с Вельминой уже ходили — другой он попросту не знал.
Но даже той, единственной прогулки хватило, чтобы запомнить расположение торговых кварталов, мимо которых они проходили. Итан направился именно туда, потому что в его планы входило посещение алхимической лавки и еще одного магазина.
Итан шел неторопливо, прогулочным шагом, поглядывал по сторонам, отмечая и аривьенские патрули, которые вели себя смирно и никого не трогали, и вычурную лепнину на фасадах домов, и бесчисленные клумбы с сотнями тюльпанов и нарциссов, над которыми пенной шапкой вздымались кусты цветущей сирени. Было тепло, и сложная вязь цветочных ароматов плыла в воздухе, чаруя, навевая странные грезы — о том, что он мог бы остаться в доме де Триолей навсегда, исключительно, чтобы Вельмине не было плохо.
Эти чувства были очень новы и непривычны. Более двадцати лет Итан не знал никого, кроме Лессии, и если поначалу он знал ее как злобную грымзу, которая зачем-то притащила к себе украденного мальчика, то по прошествии десяти лет он знал Лессию исключительно как требовательную любовницу. И палача.
Итан безнадежно тонул в своей ненависти, и уже не понимал, как это — иначе.
С Вельминой действительно все оказалось тем самым «иначе».
И он никак не мог объяснить, почему при одном взгляде на Вельмину в груди делается тепло, а кончики пальцев покалывает от внезапного желания потрогать ее густые темно-каштановые локоны, которые Вельмина закручивала в строгий узел на затылке, а как было бы хорошо и красиво, если бы она их распустила по плечам.
Так Итан перешел мост, невольно бросил взгляд на белую, но опаленную наверху дворцовую башню и передернулся. Подумать только! Столько лет он был попросту затворником. Его боялись и ненавидели как короля, и никто даже и подумать не мог, что он всего лишь жертва злобной и, возможно, слегка безумной бабы.
Дальше начиналась главная улица, разбитая на кварталы узкими переулками. Здесь было довольно людно: по тротуарам спешили, суетились прохожие, по мостовой нет-нет, да проносился лихач на самоходной повозке, или чинно следовала карета. Временами встречались патрули, но они снова вели себя тихо и даже никого не останавливали. Итан представил себе, что, если бы его не украли, возможно, он мог бы так же прогуливаться. А может быть, у него была бы жена, которая могла бы родить детей… получается, что его жизнь была ещё более пустой, чем у Вельмины: у той хотя бы было детство в отчем доме, и полная надежд юность. У Итана никаких надежд в юности не было, а была только королева Лессия, которая как раз начала усиленно омолаживаться, чтобы не выглядеть старухой на фоне молодого короля.